Материал помещен в архив

КОММЕНТАРИЙ
к Закону Республики Беларусь от 15.07.2010 № 168-З «О внесении изменений и дополнений в Закон Республики Беларусь «О хозяйственных обществах». Выход участника общества с ограниченной ответственностью (общества с дополнительной ответственностью) из общества

3 февраля 2011 г. вступил в силу Закон РБ от 15.07.2010 № 168-З «О внесении изменений и дополнений в Закон Республики Беларусь «О хозяйственных обществах» (далее - Закон № 168-З).

Закон № 168-З внес в законодательство Республики Беларусь о хозяйственных обществах значительное количество новелл, одна из которых посвящена выходу участника общества с ограниченной ответственностью (общества с дополнительной ответственностью) (далее - ООО (ОДО)) из состава участников общества.

Новеллы в регламентации выхода участника из состава участников общества

Статья 93 Гражданского кодекса РБ (далее - ГК) и действующая редакция части первой ст.103 Закона РБ от 09.12.1992 № 2020-XII «О хозяйственных обществах» (далее - Закон о хозяйственных обществах) предусматривают, что участник общества вправе в любое время выйти из общества независимо от согласия других участников общества.

Таким образом, белорусский законодатель провозглашает свободу выбора участия или неучастия в обществе соответствующего лица. Ни общество, ни его участники не могут остановить участника и оставить его в составе участников, если он не желает участвовать в конкретном ООО (ОДО).

Указанное обстоятельство говорит как о личной свободе всех участников имущественного оборота, предусматривающей, что иные лица не вправе навязать свою волю свободному и самостоятельному участнику имущественного оборота, так и о том, что личность конкретного участника при определенных обстоятельствах может быть достаточно важна для соответствующего общества, однако оно не зависит исключительно от конкретной личности, ибо в отличие от договорного обязательства продолжает существовать и после того, как какое-то лицо вышло из состава его участников.

Провозглашенное законодательством право участника на свободу выхода из общества является безусловным, поэтому в учредительных документах конкретного общества не может быть предусмотрено ограничение участника в таком праве. Устав общества не может установить ни запрета на выход участника, ни выход участника с согласия остальных участников либо непосредственно самого общества.

Однако часть вторая ст.103 Закона о хозяйственных обществах предусматривает, что к моменту выхода участника он обязан выполнить обязательства, срок исполнения которых наступил, т.е. законодатель фактически запрещает участнику выходить из общества, если какие-либо обязанности участника перед обществом не исполнены.

Тем самым корректируется безусловное право участника ООО (ОДО) на выход из состава участников общества.

Такой подход законодателя понятен: в случае если лицо выйдет из состава участников общества, потребовать от него исполнения обязанностей перед обществом будет невозможно, а следовательно, лицо должно рассчитаться по своим обязательствам перед обществом до момента прекращения его взаимоотношений с ним.

Указанное объясняется и тем, что выход участника из общества означает прекращение его «доли участия», поэтому права и обязанности участника и общества фактически должны прекратиться (хотя у общества возникнет новая обязанность, связанная с необходимостью выплаты участнику стоимости его доли или выдачи доли в натуре, однако она напрямую не будет основана на «доле участия», т.е. на обязательстве между участником и обществом).

В качестве примера обязанности, которую участник может не выполнить и без исполнения которой он не может подать заявление о выходе, можно указать необходимость внесения участником дополнительного вклада в уставный фонд общества. Следовательно, в определенных случаях, чтобы выйти из состава участников общества, участнику следует сначала внести в уставный фонд общества соответствующий вклад, а впоследствии получить от общества указанный вклад и иное имущество, приходящееся на него.

По мнению автора, сложнее ситуация, если у участника есть некоторые постоянные обязанности, связанные с участием в обществе. Например, на участника общества может быть возложена обязанность по поставке определенных товаров обществу, причем она является либо постоянной, либо сезонной, следовательно, до конца ее исполнить невозможно. Представляется логичным, что в таком случае участник должен осуществить ту поставку, срок которой наступил к моменту подачи заявления о выходе. Что же касается последующих поставок, то законодатель не имел в виду их дальнейшее выполнение участником, так как в противном случае не будет соблюдено законодательно установленное разрешение на выход из общества и участник никогда не сможет по собственной инициативе прекратить свое участие в нем.

В силу изложенного можно сделать вывод о том, что законодатель в части второй ст.103 Закона о хозяйственных обществах имел в виду ситуацию, когда участник должен выполнить текущие обязанности перед обществом, срок исполнения которых уже наступил, и именно после этого он будет вправе подать заявление обществу о выходе из состава его участников.

При этом законодатель в части первой ст.103 Закона о хозяйственных обществах предусматривает определенную процедуру выхода участника из состава общества.

Суть данной процедуры в том, что участник ООО (ОДО) обязан письменно заявить соответствующему обществу о своем желании выйти из него.

При этом законодателем не утверждена форма письменного заявления, значит, оно может быть составлено в простой форме, однако из содержания заявления должно быть точно понятно волеизъявление соответствующего лица на выход из состава участников общества. Заявление обязательно должно быть подписано участником - физическим лицом или уполномоченным лицом участника - юридического лица.

Таким образом, письменное заявление участника не должно быть по общему правилу нотариально удостоверено. Однако для правоприменения такой подход был бы достаточно корректен, так как он однозначно бы подтверждал, что соответствующее заявление о выходе направило конкретное лицо, что особенно важно в случае, если заявление о выходе подано участником - физическим лицом.

Однако применительно к простой письменной форме все равно можно будет подтвердить волеизъявление соответствующего лица, но это потребует проведения почерковедческой экспертизы, в рамках которой надо будет доказывать, что подпись принадлежит определенному лицу.

При этом общество, получив заявление о выходе, подпись под которым по внешним признакам соответствует подписи определенного участника, должно начать процедуру, связанную с выходом участника. Однако если подпись под заявлением будет вызывать сомнение, то общество должно предпринять все необходимые в такой ситуации действия, чтобы выяснить, действительно ли соответствующее лицо подало заявление о выходе. Причем делать это общество (точнее его исполнительный орган) должно достаточно оперативно, так как в 2-месячный срок с момента подачи заявления о выходе или иной даты выхода оно должно будет провести общее собрание участников. В соответствии с п.21 Положения о государственной регистрации субъектов хозяйствования, утвержденного Декретом Президента РБ от 16.01.2009 № 1 (далее - Положение о регистрации, Декрет Президента РБ № 1), коммерческие организации, к каковым относится ООО (ОДО), обязаны в 2-месячный срок внести изменения в свои уставы и представить их для государственной регистрации в случае изменения состава участников.

Полагаем, заявление о выходе из состава участников общества может быть как передано участником или его представителем непосредственно обществу с проставлением на втором экземпляре штампа получения обществом соответствующего заявления, так и направлено участником с использованием государственной почты (в этом случае желательно, чтобы заявление было отправлено заказным письмом с уведомлением с описанием вложения) или с использованием ускоренной (курьерской) почты. Кроме того, оно может быть передано с использованием услуг телеграфа (с подтверждением почтовым служащим личности лица, направившего телеграмму), а также телетайпа и, наконец, указанное заявление может быть передано как электронный документ при условии, что у общества есть электронно-цифровая подпись своего участника.

Что же касается возможности направления заявления по факсу, то это не позволит надлежащим образом идентифицировать волю лица, поскольку подпись, проставленная на факсе, не может быть идентифицирована ни при общем обозрении, ни экспертами, в силу чего доказать, что соответствующее заявление было направлено определенным лицом, при возникновении конфликта будет невозможно. Полагаем, что такую форму направления заявления о выходе из состава участников необходимо исключить.

Итак, законодатель связывает выход участника с его письменным волеизъявлением, которое в обязательном порядке должно быть доведено до общества. Причем в части второй ст.103 Закона о хозяйственных обществах особо подчеркнуто, что моментом выхода участника из состава участников ООО (ОДО) является дата получения (поступления) обществом заявления о его выходе либо иная указанная им в заявлении дата выхода, но не ранее даты подачи (поступления) заявления.

Белорусский законодатель рассматривает дату подачи участником заявления о выходе и дату поступления указанного заявления в общество как одну и ту же дату. По мнению автора, указанные даты могут не совпадать, если участник направляет свое заявление по почте. В этом случае датой выхода участника будет не дата подачи заявления о выходе (дата заявления), а именно тот день, кода общество получило соответствующее заявление.

При этом законодатель разрешает участнику общества предусмотреть срок своего выхода из состава участников. Таким образом, он может как без предупреждения выйти из состава участников, так и совершить указанное действие с предварительным уведомлением общества, например, участник может в своем заявлении указать, что он выходит из состава участников общества по истечении месяца с момента получения обществом его заявления. При этом законодатель не ограничивает участника в сроке предупреждения о выходе из состава участников общества, поэтому такой срок может быть как минимальным, например 1-2 дня, так и максимальным, например 6 или 9 месяцев.

Закон о хозяйственных обществах не связывает с получением заявления о выходе участника необходимости совершения обществом каких-либо особых действий. Общество не должно ни созывать общее собрание участников по данному поводу, ни уведомлять остальных участников о том, что соответствующий участник выходит из общества.

Однако учитывая, что выход участника из общества, безусловно, влечет за собой внесение изменений в учредительные документы общества, а кроме того, как отмечено выше, Положение о регистрации требует в обязательном порядке от общества, чтобы оно в 2-месячный срок с момента изменения состава участников зарегистрировало изменения в свой устав.

В связи с этим общество, как только получит заявление участника о его выходе из состава участников общества, в лице соответствующего компетентного органа должно начать подготовку общего собрания участников для внесения изменений в учредительные документы.

Таким образом, при правоприменении, учитывая, что в перерыве между собраниями участников общества постоянно функционирующий орган управления - именно исполнительный орган (скорее всего, именно данный орган первым и получит указанное заявление), он должен будет либо сам созвать общее собрание участников, если этот вопрос входит в его компетенцию, либо передать совету директоров (наблюдательному совету), если в обществе создан такой орган, указанное заявление, чтобы уже совет директоров (наблюдательный совет) начал подготовку общего собрания участников по внесению изменений.

Именно в связи с данным событием все участники общества до истечения 2-месячного срока с момента подачи заявления о выходе из состава участников по общему правилу (если данный момент будет совпадать с моментом выхода) будут уведомлены о нем.

Такова часть общего порядка выхода участника из состава участников ООО (ОДО), которая фактически не изменилась после вступления в силу Закона № 168-З.

Однако далее законодатель частично изменяет правовую природу «заявления о выходе» и тем самым вносит достаточно значительную новеллу в регламентацию института «выход участника» как такового.

Определение законодателем момента выхода в качестве общего правила именно по дате поступления заявления обществу говорит о том, что участник, подавший такое заявление, не может передумать, так как уже в момент поступления заявления его участие в обществе считается прекратившимся.

Другими словами, для прекращения участия в обществе нет необходимости ожидать момента внесения в учредительные документы общества изменений, связанных с изменением состава участников. Внесение изменений в учредительные документы - необходимый этап, но с ним законодатель не связывает момент прекращения участия в обществе.

Таким образом, если в момент подачи заявления участие лица в обществе считается прекратившимся, то с точки зрения природы отношений, чтобы он опять стал участником общества, необходимо вначале завершить процедуру его выхода из состава участников путем внесения изменений в учредительные документы общества (этап расчета с участником в данном случае во внимание можно не принимать) и лишь после этого участник может быть вновь принят в состав участников общества.

Другая картина складывается в ситуации, когда участником подано заявление о выходе, в котором указана иная дата выхода по сравнению с датой поступления заявления. В этом случае до момента наступления обозначенной в заявлении даты лицо продолжает оставаться участником общества, а значит, в силу отсутствия в законодательстве указания на обратное, оно может забрать свое заявление и указать, что считает его недействительным.

Изложенная позиция основывается на том, что, если лицо остается участником общества, до момента прекращения участия оно может отменять свои односторонние акты (волеизъявления). Подтверждением этому является по аналогии (ст.5 ГК) и то, что законодатель применительно к односторонним сделкам, как правило, предоставляет лицу, совершившему такую сделку, право прекратить ее безо всяких дополнительных условий.

Полагаем, заявление о выходе необходимо рассматривать в качестве одностороннего волеизъявления, и если в ситуации, когда момент поступления заявления является моментом выхода участника, правоотношение прекращается в связи с его исполнением, а следовательно, уже нельзя «внести изменения» в одностороннее волеизъявление участника, так как его в качестве правового факта уже нет, ибо в правовой действительности наличествуют лишь последствия указанного одностороннего волеизъявления, то в ситуации, когда момент выхода не совпадает с моментом подачи заявления, можно считать, что одностороннее волеизъявление (заявление участника о выходе) продолжает существовать в правовой природе и участник вправе внести в него изменения либо его прекратить в одностороннем порядке до момента возникновения последствий, связанных с ним.

Итак, в случае если момент выхода участника уже наступил, отменить одностороннее волеизъявление участника о выходе не может никто, в т.ч. и сам участник. Если же момент выхода еще не наступил, то, безусловно, участник может отказаться от выхода из состава участников общества.

При этом указанное выше должно толковаться и пониматься после вступления в силу Закона № 168-З с учетом следующей значительной новеллы комментируемого Закона.

Закон № 168-З предусматривает, что участник ООО (ОДО), подавший заявление о выходе из общества до определения момента расчета с ним вправе обратиться к обществу с письменным обращением (заявлением) об отзыве своего заявления о выходе из состава участников общества.

На первый взгляд может показаться, что указанным положением белорусский законодатель посчитал возможным кардинально изменить правовую природу одностороннего волеизъявления лица и предусмотреть возможность отзыва такого волеизъявления (иными словами, его аннулирования) уже после прекращения такого одностороннего волеизъявления как юридического факта в случае, если речь идет о заявлении, которое порождает прекращение участия в соответствующем ООО (ОДО) с даты подачи (поступления) заявления обществу.

Исходя из природы отношений, как нами уже указано выше, отменить то, что уже прекращено, невозможно.

Как мы понимаем, белорусский законодатель и не собирался указанным выше нормативным положением изменять правовую природу одностороннего волеизъявления участника о выходе из состава участников общества.

Последнее объясняется тем, что далее законодатель указывает: лицо вправе письменно обратиться к обществу об отзыве заявления о выходе из состава участников общества и участие такого лица в ООО (ОДО) возобновляется с даты принятия общим собранием участников общества решения о согласии на отзыв заявления о выходе участника из общества, которое принимается большинством голосов от общего количества голосов участников общества без учета голосов, принадлежащих участнику, подавшему заявление о выходе.

Получается, что белорусский законодатель связывает возможность возобновления участия в соответствующем хозяйственном обществе не с односторонним волеизъявлением лица, подавшего заявление о выходе из состава участников общества, а с решением общего собрания участников общества о согласии на отзыв такого заявления.

Если анализировать изложенное выше с точки зрения правовой природы отношений, то в отношении участника, момент выхода которого из состава участников общества - дата подачи (поступления) заявления, указанный законодательный подход не только логичен, но и полностью вписывается в следующую ситуацию.

Действительно, в момент подачи (поступления) заявления соответствующее лицо считается вышедшим из состава участников общества. То обстоятельство, что общество еще с ним не расплатилось, никак не влияет на тот факт, что так называемые корпоративные отношения между участником и обществом прекратились.

Если указанное лицо (бывший участник) вновь посчитает целесообразным для себя участие в соответствующем ООО (ОДО), он подает заявление о своем желании участвовать в обществе.

Несмотря на то что белорусский законодатель именует указанное письменное обращение как «заявление об отзыве заявления о выходе из состава участников общества», по мнению автора, природа указанного заявления не меняется: оно представляет собой заявление о приеме в состав участников общества.

При этом Закон о хозяйственных обществах допускает возможность приема в действующее общество нового участника.

Правда, процедура приема абсолютно нового участника или бывшего участника, с которым произвели расчет, и бывшего участника, с которым еще не успели рассчитаться, исходя из комментируемой новеллы, будет отличаться.

Суть указанного отличия в следующем.

Закон о хозяйственных обществах в части третьей ст.105 указывает на возможность принятия нового участника в состав общества, однако не детализирует данный процесс, а предусматривает в абзаце 5 части третьей ст.105, что уставный фонд общества может увеличиваться за счет внесения вкладов третьими лицами, принимаемыми в общество, если это не запрещено его уставом.

Из указанного можно сделать вывод, что белорусский законодатель все-таки допускает прием в общество нового участника в качестве общего правила. При этом он исходит из того, что устав конкретного ООО (ОДО) может содержать изъятия из общего правила (устанавливать запрет на изменение состава участников общества рассматриваемым способом).

Таким образом, в силу изложенного, если устав конкретного общества предусматривает наличие подобного запрета, однако общество заинтересовано в принятии в свой состав нового участника, в этом случае сначала необходимо будет внести и зарегистрировать изменения в устав, в рамках которых будет отменен запрет, и только потом можно принимать в общество нового участника.

Однако самой большой проблемой правовой регламентации приема в состав участников общества нового лица является не указанный выше запрет на это, который для его наличия должен быть обязательно напрямую прописан в уставе общества, а то, что законодатель как бы вскользь урегулировал рассматриваемые отношения.

В частности, упоминание о возможности приема в состав участников общества нового лица содержится исключительно в статье, регламентирующей увеличение уставного фонда общества, а не в самостоятельной, посвященной анализируемым отношениям.

Белорусский законодатель не то что детально, а фактически никак не регулирует описываемые отношения, поэтому, несомненно, данный вопрос для надлежащего применения рассматриваемого института должен найти свое отражение в учредительных документах общества.

Если рассматривать регламентацию отношений по вступлению в общество нового участника в соответствии с действующим правом Республики Беларусь, необходимо указать, что новый участник может вступить в общество лишь при согласии всех иных участников (хотя прямо это не указано).

Дело в том, что для вступления нового участника в состав участников общества необходимо внести изменения в устав общества. Это можно сделать, правда, по общему правилу 2/3 голосов участников общества, однако в силу ст.105 Закона о хозяйственных обществах (как в предыдущей, так и в новой редакции) решение об увеличении уставного фонда ООО (ОДО) за счет внесения дополнительного вклада третьим лицом принимается всеми участниками на основании заявления третьего лица.

Поскольку новый участник вносит вклад в уставный фонд, увеличивая его размер, происходит изменение, как отмечено выше, соотношения долей участников ООО (ОДО) - доля каждого из прежних участников пропорционально уменьшается.

Пример

В ООО (ОДО) с 2 участниками, доля каждого из которых составляет 50 %, вступает новый участник, доля которого в соответствии с внесенным им вкладом составляет 10 %. По общему правилу доля каждого их прежних участников должна составлять 45 %.

Соглашением участников может быть предусмотрено и непропорциональное уменьшение долей. В этом случае, как правило, один из прежних участников должен внести дополнительный вклад, хотя возможна ситуация, когда один из участников фактически дарит часть своей доли другому участнику, соглашаясь на непропорциональное изменение долей.

В рамках анализируемой нами процедуры приема бывшего участника, с которым не успели произвести расчет, мы наблюдаем следующие 3 законодательных отличия от описанной выше процедуры приема нового участника.

Во-первых, в отличие от процедуры приема нового участника анализируемая процедура не может быть запрещена в уставе конкретного ООО (ОДО). Иными словами, белорусский законодатель применительно к возможности согласия на отзыв заявления о выходе не предусматривает диспозитивность, т.е. в уставе конкретного ООО (ОДО) невозможно предусмотреть запрет на применение анализируемой процедуры.

Во-вторых, решение в рамках комментируемой нами процедуры, в отличие от процедуры приема нового участника, в силу прямого указания законодателя принимается общим собранием участников простым большинством голосов от общего количества голосов участника общества, естественно, без учета голосов, принадлежащих (хотя необходимо было в Законе о хозяйственных обществах использовать иной термин, а именно «принадлежавших») участнику, подавшему заявление о выходе. Таким образом, в рамках получения согласия на отзыв заявления о выходе нет необходимости в единогласии всех участников общества, а достаточно 50 % + 1 голос, правда, не от голосов лиц, участвующих в общем собрании участников, а от голосов всех участников общества для повторного вступления бывшего участника в общество.

В-третьих, если при приеме нового участника обязательно происходит (хотя бы какое-то) перераспределение долей в уставном фонде между участниками, то в рамках анализируемой нами процедуры такое перераспределение «может еще не потребоваться», если оставшиеся участники «не успели» изменить соотношение долей в уставном фонде в связи с выходом участника.

В случае же если они (оставшиеся участники) уже перераспределили доли в уставном фонде, то все равно в рамках анализируемого процесса речь идет о возврате «к прежнему соотношению долей в уставном фонде».

Таким образом, мы вынуждены констатировать определенные отличия между регламентацией процедуры приема нового участника и процедуры «дачи согласия на отзыв заявления о выходе» в рамках белорусского права.

Однако указанное последним обстоятельство никак не влияет на сделанный нами вывод о том, что, с точки зрения правовой природы отношений, анализируемая нами процедура представляет собой не более чем процедуру приема лица, которое уже утратило статус участника, в состав участников общества со всеми вытекающими из указанного правовыми последствиями.

Но указанный нами выше вывод о том, что белорусский законодатель «действовал полностью» в соответствии с природой отношений, может быть скорректирован, если речь идет не только о ситуации, связанной с тем, что момент выхода совпадает с датой подачи (поступления) заявления обществу о выходе, но и о ситуации, когда к моменту предоставления заявления об отзыве заявления о выходе участник еще в действительности не вышел из состава участников общества, так как им в заявлении о выходе указана иная дата выхода, которая наступает уже после подачи заявления об отзыве заявления о выходе.

Иными словами, мы считаем, что с точки зрения существа и природы отношений до момента наступления даты выхода участник вправе отозвать свое заявление о выходе и тем самым сохранить свое участие в обществе; и при этом для сохранения участия не требуется ничего, кроме нового одностороннего заявления о выходе, т.е. никакого согласия общего собрания участников на отзыв заявления о выходе в рамках рассматриваемой ситуации для сохранения участия в обществе не требуется.

В связи с изложенным применительно к комментируемой новелле возможны 2 подхода.

В рамках первого подхода можно указать на то, что описанное выше в отношении получения согласия общества на отзыв заявления о выходе распространяется исключительно на ситуацию, когда к моменту подачи заявления об отзыве заявления о выходе участие соответствующего лица в обществе уже прекратилось, т.е. на ситуацию когда момент выхода совпадает с моментом подачи (поступления) заявления о выходе.

Первый подход (первый взгляд) основан на том, что в силу действующего до момента вступления в силу Закона № 168-З порядка для отмены заявления о выходе до момента выхода участника из состава участников общества требовалось исключительно одностороннее волеизъявление соответствующего участника и не требовалось получать согласие на это со стороны общего собрания участников.

Причем подобный порядок сохранился и после вступления в силу Закона № 168-З, так как он полностью соответствует гражданско-правовой природе и существу отношений и при этом Закон № 168-З «не хотел» вступать в конфликт с указанным существом отношений и урегулировал лишь ту ситуацию, когда участник уже вышел из состава участников общества, но общество еще не произвело с ним расчет по имеющимся взаимным обязательствам.

Однако самый главный аргумент в пользу излагаемого первого подхода следующий.

В комментируемой новелле белорусский законодатель указывает, что участие соответствующего лица, подавшего заявление о выходе, возобновляется с даты принятия общим собранием участников общества решения о согласии на отзыв заявления о выходе.

Исходя из указанного можно констатировать, что, если участие в обществе возобновляется с даты принятия решения общим собранием, следовательно, до указанной даты участие в обществе должно уже прекратиться; иначе как можно возобновлять то, что еще не прекратилось: нельзя считать участника принятым в общество ранее даты его выбытия из состава участников общества.

Иными словами, если участие соответствующего лица в обществе еще не прекратилось в связи с тем, что дата выхода не совпадает с моментом подачи (поступления) заявления, то решение общего собрания участников о согласии на отзыв заявления о выходе нечего возобновлять. Правда, для этого необходимо, чтобы не только заявление об отзыве заявления о выходе было подано до момента выбытия участника из общества, но и само общее собрание участников было проведено до указанного момента. Однако, вероятно, в связи с тем, что в данном случае и нет никакой необходимости в получении согласия общего собрания участников на отзыв заявления о выходе, дата указанного общего собрания, как и само решение общего собрания, никакой роли не играет.

Как отмечено выше, наряду с первым взглядом, безусловно, имеет право на существование и второй, в рамках которого можно констатировать, что вне зависимости от того вышел или не вышел соответствующий участник из состава участников общества к моменту подачи заявления об отзыве заявления о выходе в случае, если он подает последнее заявление, то для сохранения его участия в соответствующем ООО (ОДО) обязательно согласие общего собрания участников.

Описанный нами второй подход (взгляд) базируется прежде всего на том, что в рамках анализируемой новеллы белорусский законодатель не проводит разграничения между ситуацией, когда участник уже вышел из состава участников общества к моменту подачи заявления об отзыве заявления о выходе, и ситуацией, когда к моменту подачи указанного заявления он еще остается участником общества.

А раз законодатель не проводит разграничения между указанными выше ситуациями, то, если базироваться на буквальном толковании Закона № 168-З, получается, что в отношении обеих ситуаций должен действовать общий порядок отзыва заявления о выходе. А следовательно, и применительно к ситуации, когда участник подает заявление об отзыве заявления о выходе, но при этом он в данный момент сохраняет свое участие в обществе. Для того чтобы такое участие сохранилось и после даты, которую он указал как дату выхода, необходимо согласие на отзыв заявления о выходе со стороны общего собрания участников.

Наряду с указанным выше прямым аргументом в пользу описываемого нами второго подхода можно привести также косвенный аргумент в ее подтверждение.

Законодатель предусматривает, что при принятии решения общим собранием участников о даче согласия на отзыв заявления о выходе решение принимается большинством голосов от общего количества голосов участников без учета голосов, принадлежащих участнику, подавшему заявление о выходе.

Указанное нормативное положение можно рассматривать не с позиции «описки» законодателя, т.е. исходя не из того, что законодатель должен был употребить слово «принадлежавших» вместо «принадлежащих», а из того, что белорусский законодатель сконструировал указанную норму сознательно, т.е. таким образом он хотел подчеркнуть, что единый порядок возврата бывшего участника в состав участников общества распространяется и на ситуацию, когда участник в действительности еще не вышел из состава участников общества.

Тем не менее косвенным аргументом, скорее всего, можно будет пренебречь, поскольку в части пятой той же ст.103 Закона о хозяйственных обществах при регламентации вопроса, связанного с выдачей вышедшему (исключенному) участнику части имущества общества в натуре, законодатель при описании решения общего собрания участников общества по указанному вопросу также использует понятие «голоса, принадлежащие выходящему (исключаемому) участнику», хотя при решении данного вопроса в большом количестве случаев (а может быть и практически во всех случаях) соответствующий участник уже прекратит свое участие в определенном обществе.

Но первый из приведенных нами аргументов в поддержку второй позиции представляется достаточно весомым.

Однако мы все-таки указываем именно на 2 подхода, а не на 1 (2-й) в связи с тем, что как в пользу 1-го подхода, так и в пользу 2-го подхода имеется по одному прямому (буквальному) аргументу. Кроме того, второй подход создает ситуацию конфликта конкретной нормы с принципами гражданского права. Например, можно указать, что провозглашенный ст.2 ГК принцип свободы договора, хотя и косвенно, но все-таки указывает на возможность самостоятельной отмены соответствующего одностороннего волеизъявления лица в ситуации, когда соответствующее правоотношение еще существует. И уж тем более приведенный нами второй подход не соответствует природе отношений.

При этом мы, конечно, признаем, что одностороннее волеизъявление участника ООО (ОДО) о выходе из состава участников общества и соответственно его заявления об отмене заявления о выходе не должны рассматриваться с точки зрения природы обязательственного права, в частности, с точки зрения природы сделки, так как считаем, что внутренние отношения в рамках хозяйственных обществ не относятся к обязательственному праву, а представляют собой особые корпоративные отношения, которые также являются гражданско-правовыми отношениями. К сожалению, они напрямую не выделены действующим белорусским гражданским правом в качестве особых отношений.

В свете указанного мы отмечаем возможность того, что правоприменительная практика может пойти и по первому, и по второму пути. Во всяком случае полностью пренебречь такой возможностью нельзя. Для полного разрешения описываемой ситуации необходимо прямое вмешательство законодателя.

Анализируя далее комментируемую новеллу, нельзя не отметить, что она наряду с вышеизложенной проблемой порождает еще и иные проблемы, связанные с ее применением.

Законодатель предусматривает, что заявление об отмене заявления о выходе участника из состава участников общества может быть подано до определения общим собранием участников общества момента расчета с выходящим участником.

В связи с указанным законодательным подходом возникает вопрос: что понимать под «определением момента расчета»? Для определения данного момента законодатель отсылает к части пятой той же ст.103 Закона о хозяйственных обществах.

В соответствии с частью пятой ст.103 Закона о хозяйственных обществах причитающаяся выходящему участнику часть имущества общества или ее стоимость определяются по балансу (книге учета доходов и расходов), составляемому на момент его выбытия (если иное не определено Президентом РБ). Моментом же расчета с выходящим участником является дата выплаты этому участнику стоимости имущества общества или выдачи ему имущества в натуре.

Таким образом, в части пятой ст.103 Закона о хозяйственных обществах нет регламентации порядка определения общим собранием участников момента расчета с выходящим участником, присутствует регламентация раздельно 2 явлений: «определение части имущества или ее стоимости для расчета с выходящим участником» и «момент расчета».

В связи с указанным возможны 2 подхода.

В свете первого из них можно попробовать базироваться именно на положениях части пятой ст.103 Закона о хозяйственных обществах и указать на то, что лицо вправе подать заявление об отзыве заявления о выходе до момента расчета с ним.

Однако данный подход исходя из части пятой ст.103 Закона о хозяйственных обществах, по нашему мнению, не воспроизводит буквально комментируемую новеллу, так как, если бы законодатель хотел указать на возможность подачи интересующего нас заявления (обращения) до момента расчетов с вышедшим участником, он бы напрямую и указал именно на данный момент.

Но законодатель этого не сделал, поэтому вполне вероятно наличие второго подхода, в рамках которого в качестве момента, до которого может быть подано заявление об отмене заявления о выходе, необходимо рассматривать дату общего собрания участников, принимающего решение о выплате (выдаче) стоимости доли вышедшему участнику.

Указанный нами второй подход больше соответствует существу того, что хотел изложить законодатель. Нельзя не указать, что в законодательстве отсутствует прямое указание на необходимость проведения указанного собрания. Правда, в части шестой ст.103 Закона о хозяйственных обществах отмечается, что выплата стоимости имущества (выдача имущества в натуре) выходящему участнику производится после утверждения отчета за год, в котором он вышел из состава участников общества, а указанный отчет утверждается именно на общем собрании участников.

На основании изложенного мы вынуждены констатировать отсутствие однозначного понимания того момента, до которого можно подать интересующее нас заявление, а следовательно, и в данном случае без законодательных изменений или устоявшейся судебной практики не обойтись.

Полагаем, что «логичнее» относительно комментируемого нами положения было бы признать возможность подачи заявления об отзыве заявления о выходе именно до того момента, пока между обществом и участником сохраняются хотя бы какие-то правовые отношения, а данный момент, разумеется, связан именно с моментом окончательного расчета обществом с его участником, иными словами, с моментом надлежащего исполнения обществом взятых на себя перед участником, а точнее перед бывшим участником обязательств.

Что касается требуемой законодателем письменной формы обращения (заявления) об отзыве заявления о выходе из общества, то, думаем, на подобное обращение (заявление) будет распространяться все указанное нами относительно письменной формы непосредственно самого заявления о выходе.

И наконец, по поводу анализируемого нами заявления (обращения) об отзыве заявления о выходе: законодателем не указан конкретный орган общества, которому участник должен направить подобное письменное заявление. Кстати, абсолютно аналогичным образом законодатель подходит и к вопросу подачи непосредственно заявления о выходе из состава участников общества, что следует понимать так: участник просто может направить соответствующее заявление на имя общества.

Заканчивая анализ законодательной новеллы нельзя не отметить, что на комментируемые отношения, безусловно, не оказывает никакого влияния необходимость внесения изменений в устав конкретного ООО (ОДО) в связи с изменением состава его участников. Однако согласно Положению о регистрации в 2-месячный срок с момента выбытия участника из общества и, следовательно, в 2-месячный срок с того момента, когда лицо (бывший участник) вновь стал участником общества, соответствующие изменения не только должны быть внесены в устав, но и зарегистрированы.

Судьба доли в уставном фонде выходящего (исключаемого) участника общества с ограниченной ответственностью (общества с дополнительной ответственностью)

Рассматривая вопрос выхода (исключения) участника из ООО (ОДО), нельзя не обратить внимание на то, что белорусский законодатель в части седьмой ст.103 Закона о хозяйственных обществах (причем, как в ранее действовавшей редакции, так и в редакции, которая действует после вступления в силу Закона № 168-З) фактически предусматривает в качестве общего правила, что выход участника (как и его исключение) не должен влечь за собой уменьшения уставного фонда. Только в случае, если стоимость чистых активов общества, превышающая размер уставного фонда, меньше той суммы, которую необходимо выплатить выбывшему участнику, размер уставного фонда уменьшается до стоимости чистых активов общества (оставшихся после выплаты выбывшему участнику стоимости его доли).

Белорусский законодатель исходит из того, что выход (исключение) участника из общества и изъятие им стоимости его доли не изменяют размер уставного фонда общества. Следовательно, соответствующая доля вышедшего (исключенного) участника должна «найти своего хозяина».

До принятия Закона № 168-З не регламентировался вопрос о судьбе доли выбывшего участника. Правда, исходя из иных законодательных положений до вступления в силу Закона № 168-З, по мнению автора, доля вышедшего (исключенного) участника в уставном фонде общества должна была распределяться между оставшимися участниками с учетом того обстоятельства, что в качестве общего правила законодатель предусматривает неизменение стоимостного выражения доли в уставном фонде конкретного общества после выхода (исключения) соответствующего участника из состава общества.

Закон № 168-З в качестве одной из новелл законодательного регулирования отношений по выходу (исключению) участника из состава участников общества предусмотрел, что в случае выхода (исключения) участника ООО (ОДО) доля соответствующего участника переходит к обществу, устранив тем самым пробел в регламентации определения судьбы доли в уставном фонде выходящего (исключаемого) участника.

Если рассматривать правовую природу отношений, связанных с переходом доли в уставном фонде выбывшего участника непосредственно к самому обществу, необходимо отметить, что общество в данном случае фактически выкупает у своего участника его долю в уставном фонде, рассчитываясь за это имуществом общества. Вначале общество получает право на долю и лишь затем рассчитывается за это право, но это не меняет суть рассматриваемых отношений, так как, чтобы определенное имущественное право перешло от одного лица к другому только после расчета за это право, необходимо особое указание в договоре или законодательстве, а оно в рассматриваемом случае отсутствует.

Нельзя не отметить, что, с точки зрения подхода белорусского законодателя, доля в уставном фонде вышедшего (исключенного) участника обязательно перейдет к обществу даже в той ситуации, когда разница между стоимостью чистых активов общества и размером его уставного фонда будет недостаточна для расчета с выбывшим участником и обществу придется уменьшить размер своего уставного фонда на недостающую сумму, а следовательно, возможно не получить не только часть доли в уставном фонде вышедшего (исключенного) участника, но и всю указанную долю в целом.

Последнее объясняется тем, что общество обязано в 2-месячный срок с момента подачи заявления о выходе (если в заявлении не указан иной срок выхода участника) или в 2-месячный срок с даты вступления в законную силу решения суда об исключении участника внести изменения в свои учредительные документы в связи с изменением состава участников и зарегистрировать указанные изменения в уставе общества. При этом выплата стоимости доли выбывшему участнику, как правило (исключение может быть лишь в отношении выходящего участника), происходит позднее. Значит, вначале общество лишь изменяет свои учредительные документы, еще не зная, надо ли уменьшать размер уставного фонда. Следовательно, если, например, выходит участник, чья доля равна 40 %, то в 2-месячный срок вносятся изменения в учредительные документы общества, в рамках которых указанная доля выбывшего участника сохраняется за обществом.

Впоследствии, когда настает момент расчета с вышедшим участником, выясняется размер стоимости чистых активов общества. Если же стоимость чистых активов больше размера уставного фонда, то никаких действий осуществлять не надо. Если после расчета с выбывшим участником стоимость чистых активов общества меньше размера его уставного фонда, именно после этого размер уставного фонда уменьшается до стоимости чистых активов и соответственно уменьшается стоимостное выражение доли, принадлежащей обществу, правда, если к указанному моменту общество еще не распорядилось рассматриваемой долей в нижеописанном порядке.

Таким образом, по общему правилу в силу прямого указания в законодательстве общество становится обладателем доли в своем уставном фонде, которая ранее принадлежала выбывшему (вышедшему, исключенному) участнику.

Представляет значительный интерес вопрос: какова дальнейшая судьба той доли, которая перешла к обществу в связи с выбытием из его состава одного или нескольких участников?

Статья 103 Закона о хозяйственных обществах, в которую была внесена указанная новелла и которая регламентирует выход (исключение) участника ООО (ОДО), никак не регулирует интересующий нас вопрос. Поэтому необходимо обратиться к положениям ст.100 Закона о хозяйственных обществах, которые практически не претерпели изменений в связи с принятием Закона № 168-З, ибо именно данная статья регламентирует последствия приобретения обществом долей участников в уставном фонде соответствующего общества.

При этом законодатель не определяет основания приобретения обществом долей его участников, следовательно, нормативное содержание ст.100 Закона о хозяйственных обществах должно распространяться и на интересующую нас ситуацию.

Фактически в белорусском законодательстве происходит смешение института продажи участником своей доли в уставном фонде и института выхода (исключения) участника из состава общества, которые по своим экономическим целям и даже экономическим последствиям (правда, лишь в определенных случаях) действительно сходны.

Часть первая ст.100 Закона о хозяйственных обществах предусматривает обязанность общества в течение 1 года со дня приобретения им долей (частей долей) участников в его уставном фонде распределить эти доли (части доли) между всеми его участниками пропорционально размерам их долей в уставном фонде либо продать эти доли (части долей) в порядке осуществления преимущественного права приобретения доли в уставном фонде общества.

Таким образом, в рамках интересующей нас ситуации белорусский законодатель предоставляет обществу выбор:

- либо распределить приобретенную долю в уставном фонде между его участниками;

- либо продать приобретенную долю.

При этом нас интересует: какой из органов общества принимает решение о реализации одного из указанных вариантов? Этот вопрос возник неслучайно, так как ст.107 Закона о хозяйственных обществах предусматривает отнесение к исключительной компетенции общего собрания участников общества лишь вопроса о приобретении обществом доли (части доли) участника в уставном фонде. Что же касается вопроса о продаже приобретенной доли или ее распределении, Закон о хозяйственных обществах не содержит ответа на него. В связи с этим, если устав конкретного ООО (ОДО) будет содержать ответ на данный вопрос, например, путем наделения общего собрания участников правом определения судьбы приобретенной обществом доли в своем уставном фонде, полагаем, такой подход будет и законным, и целесообразным. Сложнее в ситуации, если устав не наделит какой-либо из органов общества конкретной компетенцией по рассматриваемому вопросу. В этом случае, вероятно, такое право сможет возникнуть у исполнительного органа общества, что представляется нежелательным. Однако такой вариант не исключен в силу того, что Закон о хозяйственных обществах стоит на позиции закрытой компетенции каждого из органов управления общества (т.е. каждый из указанных органов вправе осуществлять лишь те действия, которые предусмотрены для него), за исключением исполнительного органа (в соответствии со ст.53 Закона о хозяйственных обществах к компетенции исполнительного органа общества относится решение всех вопросов, не составляющих компетенцию других органов управления общества).

Возвращаясь к сути действий общества с приобретенной им долей участия (частью доли) в ситуации, связанной с выходом (исключением) участника, необходимо отметить, что, если речь идет о распределении приобретенной обществом доли (части доли) в уставном фонде, такое распределение должно быть осуществлено исключительно между всеми участниками ООО (ОДО) пропорционально размерам их долей в уставном фонде. При этом доли указанных участников принимаются за 100 % и распределение доли (части доли), принадлежащей непосредственно самому обществу, базируется уже на указанном выше соотношении долей.

Пример

Общество в связи с выходом (исключением) участника приобрело долю в уставном фонде в размере 10 %. У каждого из участников общества доля равна 45 %, значит, каждый из них претендует на 50 % той доли, которая принадлежит обществу, т.е. каждый из них дополнительно получит долю в размере 5 %. Если речь идет о распределении приобретенной обществом доли (части доли) в своем уставном фонде, такое распределение между участниками общества осуществляется безвозмездно: общество не получает от своих участников никакого встречного удовлетворения (предоставления) за ту долю (имеется в виду часть доли) в уставном фонде, которую оно передает своим участникам.

Обратите внимание

В случае распределения между участниками приобретенной доли общество не вправе проигнорировать никого из участников общества, как и не вправе диспропорционально распределить принадлежащую ему долю между участниками.

С точки зрения правовой природы отношений распределение обществом приобретенной им доли между участниками означает безвозмездную передачу обществом части доли, принадлежащей ему, своим участникам.

Безвозмездная передача представляет собой дар общества своим участникам. В этой связи возникает проблема, связанная с тем, что белорусский законодатель, характеризуя договор дарения, особо указывает в п.4 ст.546 ГК на недопустимость договора дарения во взаимоотношениях между коммерческими организациями.

Однако законодатель не распространил ограничения по применению договора дарения во взаимоотношениях между:

- коммерческими и некоммерческими организациями;

- исключительно некоммерческими организациями;

- коммерческими организациями и индивидуальными предпринимателями;

- коммерческими организациями и иными по сравнению с индивидуальными предпринимателями физическими лицами;

- некоммерческими организациями и индивидуальными предпринимателями;

- некоммерческими организациями и иными по сравнению с индивидуальными предпринимателями физическими лицами;

- исключительно между индивидуальными предпринимателями;

- между индивидуальными предпринимателями и иными физическими лицами;

- между физическими лицами (иными по сравнению с индивидуальными предпринимателями).

Таким образом, если участники общества - коммерческие организации (либо хотя бы один из участников общества обладает таким статусом), то с точки зрения ГК распределить среди них долю (точнее, часть доли) в уставном фонде невозможно.

Однако Закон о хозяйственных обществах в анализируемой части первой ст.100 напрямую указывает на возможность распределения приобретенной обществом доли (части доли) между всеми участниками общества без учета статуса таких участников. Другими словами, исходя из положений Закона о хозяйственных обществах участники ООО (ОДО) - коммерческие организации имеют право на получение соответствующей части доли. Налицо конфликт между общими положениями ГК и специальными положениями Закона о хозяйственных обществах.

Указанный конфликт, если исходить из буквального толкования ст.3 ГК и Закона РБ от 10.01.2000 № 361-З «О нормативных правовых актах Республики Беларусь», должен решаться исключительно в пользу ГК.

Но если не допустить распределения доли общества (имеется в виду доли выбывшего участника), в т.ч. и между оставшимися участниками - коммерческими организациями, в этой ситуации не будет соблюдена природа отношений, т.е. иные участники общества получат большую долю в обществе без всяких на то оснований (если долю выбывшего участника распределять только между ними), а в некоторых обществах, участниками которых являются лишь коммерческие организации, возникнет и вовсе нелепая ситуация: если не допустить распределения между ними доли в уставном фонде выбывшего участника и при этом никак не определиться с судьбой указанной доли, уставный фонд соответствующего общества будет равен, например, 60 % или 90 % (и т.д. в зависимости от размера доли выбывшего участника), что не соответствует не столько праву, сколько математике и логике, в силу которых целое всегда должно быть равно единице (т.е. 100 %), а не части (например, 60 %, 90 % и т.д.).

Но самое главное: с точки зрения законодательства в этом случае распределение приобретенной обществом доли между его участниками, если хотя бы один из участников общества - коммерческая организация, становится невозможным, так как законодатель однозначно требует, чтобы общество, которое воспользовалось процедурой распределения, произвело его пропорционально долям участников в уставном фонде, что будет невозможно, если проигнорировать интересы участника - коммерческой организации.

При таком подходе общество в случае приобретения доли может распорядиться ей лишь одним способом - продать приобретенную им долю в собственном уставном фонде.

Правда, в рассматриваемой ситуации можно попробовать занять и противоположную позицию, полагая, что конфликта между ГК и Законом о хозяйственных обществах нет, поскольку процесс распределения доли (части доли) между участниками общества не является напрямую дарением в силу того, что описывается законодательством именно как распределение, а не как дар доли, значит, на данный процесс не распространяются ограничения, предусмотренные п.4 ст.546 ГК.

Подобная позиция может существовать, только если игнорировать правовую природу процесса распределения, что, по нашему мнению, все-таки не соответствует подходам белорусского законодателя к правовым явлениям. Однозначный ответ на поставленный вопрос даст лишь судебная практика.

Что касается второго пути, по которому может пойти ООО (ОДО) в отношении приобретенной им в связи с выходом (исключением) участника доли в уставном фонде, а именно продажи доли, то законодательство указывает: в этом случае общество должно соблюсти право преимущественной покупки отчуждаемой доли (части доли) участника в уставном фонде общества, т.е. обязано предложить продаваемую долю по цене продажи иным участникам общества в соответствии с порядком, принятым в обществе, например, пропорционально размерам их долей в уставном фонде.

При этом при продаже доли общество в лице соответствующего органа (каковым может оказаться и исполнительный орган общества) вправе определить цену продажи по собственному усмотрению. Следовательно, вполне возможна ситуация, при которой орган общества сознательно завысит цену продажи доли таким образом, чтобы участники общества не смогли реализовать свое право преимущественной покупки доли. В этом случае общество продаст долю третьему лицу, так как, если участники общества не воспользуются своим правом преимущественной покупки доли, никаких иных преимущественных прав при покупке доли уже не будет в силу того, что само общество при продаже принадлежащей ему доли не может рассматриваться в качестве преимущественного покупателя.

Для предотвращения возможного злоупотребления со стороны исполнительного органа общества необходимо указать в уставе общества, что правом продажи принадлежащей обществу доли (части доли) в собственном уставном фонде обладает исключительно общее собрание участников.

Белорусский законодатель поддерживает вышеуказанную позицию, отмечая в части третьей ст.100 Закона о хозяйственных обществах, что продажа приобретенной ООО (ОДО) доли в уставном фонде участникам этого общества, в результате которой изменяются размеры долей в уставном фонде общества остальных его участников, продажа этой доли третьим лицам, а также внесение связанных с продажей этой доли изменений в устав ООО осуществляются по решению общего собрания его участников, принятому единогласно.

Исходя из вышеизложенного очевидно, что белорусский законодатель точно определяет тот орган, который принимает решение о продаже приобретенной обществом доли, указывая, что таковым является исключительно общее собрание участников.

Однако он не предусматривает подобного подхода в качестве общего правила, а исходит из его применения лишь тогда, когда при продаже изменяется соотношение долей участников или доля приобретается третьим лицом. В случае если при продаже доли соотношение долей участников в уставном фонде остается неизменным, законодатель не определяет органа, который должен принимать решение о продаже доли.

По мнению автора, и в данном случае это должно сделать общее собрание участников, так как в момент принятия решения о продаже нельзя заранее предвидеть, каким образом будут проданы доли.

Такой подход может быть скорректирован следующим образом. Например, вначале исполнительный орган может предложить приобрести части доли в уставном фонде, принадлежащей обществу, по соответствующей цене всем участникам пропорционально их долям в уставном фонде, принятым за 100 %. И лишь в случае если они откажутся от такого приобретения, вопрос будет передан в компетенцию общего собрания участников (причем для перехода вопроса в компетенцию общего собрания участников будет достаточно отказа одного участника от приобретения приходящейся на него части доли). При этом исполнительный орган в рассматриваемом случае может снижать цену продажи (желательно не ниже балансовой стоимости доли для общества) до тех пор, пока все участники не согласятся приобрести продаваемые части доли пропорционально своим долям. Если же усилия исполнительного органа не приведут к желаемому результату, вопрос в любом случае должен быть передан на разрешение общего собрания участников.

В этой связи нами изначально предлагалось в уставе определить, что рассматриваемый вопрос в целом находится в компетенции общего собрания участников, чтобы указанный орган определил единый подход к продаваемой доле.

Законодатель предусматривает необходимость принятия общим собранием единогласного решения, но только в случае, когда при продаже доли будет изменено соотношение долей между участниками либо доля будет продана третьему лицу. Если продажа доли не приведет к изменению соотношения долей между участниками, т.е. каждый из участников приобретет часть продаваемой доли, которая пропорциональна его доле в уставном фонде, то законодатель не устанавливает особенностей в принятии решения по данному вопросу, а значит, оно может быть принято по общему правилу простым большинством от числа лиц, присутствующих на общем собрании.

Подобный подход законодателя связан с тем, что, если все участники приобретут часть продаваемой доли и при этом не изменится соотношение долей между участниками, интересы никого из участников нарушены не будут. Если же кто-либо из участников (или несколько участников) приобретет продаваемую долю (ее часть), что, безусловно, может нарушить интересы соответствующего участника или участников, следовательно, они должны проголосовать за это, в силу чего законодатель и требует единогласия.

Таким образом, законодатель пытается избежать определенных злоупотреблений, так как лицо (лица), контролирующее общее собрание участников, могло бы иначе организовать продажу доли (части доли) в своих интересах в силу того, что именно оно определяло бы цену продажи или условия передачи, а следовательно, могло бы «сформировать продажу под себя» (при этом подобное злоупотребление являлось бы меньшим злом по сравнению со злоупотреблением исполнительного органа общества, так как общество создано не для его исполнительного органа, а для участников общества, поэтому участники, контролирующие общество, имеют определенную возможность влиять на деятельность общества в своих интересах, но законодатель решил предотвратить и подобное «злоупотребление»).

Однако указанный подход законодателя может привести к нарушению со стороны общества законодательства Республики Беларусь, так как в определенных условиях участники могут не договориться о продаже доли одному или нескольким из них или третьему лицу в течение года, который законодатель определил для продажи обществом перешедшей к нему доли. В этом случае у участников есть 2 варианта решения проблемы:

- либо они все-таки договариваются о той цене, по которой они пропорционально своим долям в уставном фонде приобретают части продаваемой доли;

- либо договариваются о распределении доли между всеми участниками пропорционально размерам их долей в уставном фонде.

При этом гипотетически возможен и третий вариант, когда все-таки одним участникам удается уговорить других на продажу доли по соответствующей цене одному или нескольким участникам или третьим лицам (хотя если это не удалось ранее, никто не гарантирует, что получится потом, однако мы исходим из того, что участники должны достичь консенсуса в рамках одного из 3 рассмотренных вариантов; в противном случае возможна угроза ликвидации общества, что, безусловно, затронет интересы абсолютно всех участников).

Кроме того, законодатель предлагает и 4-й вариант: уменьшение уставного фонда на соответствующую долю, что не всегда возможно.

Итак, при продаже доли общество вначале должно предложить указанную долю всем участникам общества по сформированной обществом цене и на прочих условиях продажи, определенных обществом и лишь в случае, если участники общества откажутся от своего преимущественного права, оно сможет продать соответствующую долю третьим лицам (при этом никаких ограничений в отношении действий общества как продавца законодательством не установлено, поэтому оно должно действовать как добросовестный продавец и преследовать исключительно собственную выгоду, т.е. продажа по более высокой цене доли, принадлежащей обществу, предпочтительнее продажи по более низкой цене). Это подтверждается частью второй ст.100 Закона о хозяйственных обществах, в соответствии с которой при отказе участников от покупки приобретенной ООО (ОДО) доли в уставном фонде, она может быть отчуждена третьим лицам.

Если уставом соответствующего ООО (ОДО) отчуждение доли либо ее части третьим лицам запрещено, то в рассматриваемом случае доля остается у общества, так как применить общую норму п.3 ст.92 ГК в такой ситуации невозможно: нельзя выплатить участнику действительную стоимость доли в уставном фонде либо выдать ему в натуре имущество, соответствующее такой доле, так как обладатель доли - само общество.

Но здесь возникает проблема, связанная с тем, что в силу части первой ст.100 Закона о хозяйственных обществах общество должно реализовать приобретенную им долю в течение года со дня ее приобретения.

В этом случае, чтобы не нарушать требований законодательства, общество имеет следующие варианты дальнейших действий:

1) либо продолжает предлагать соответствующую долю в уставном фонде своим участникам, снижая цену на указанную долю до той цены, по которой участники согласятся ее приобрести;

2) либо общество в лице общего собрания участников должно будет внести изменение в учредительные документы, в рамках которого будет предоставлена возможность отчуждения доли в уставном фонде третьим лицам;

3) либо распределяет соответствующую долю между своими участниками согласно вышеизложенному принципу.

При этом применительно к первому варианту возникает проблема, связанная с тем, что хотя законодательство Республики Беларусь не регламентирует цену продажи доли в уставном фонде, юридическое лицо, которым является ООО (ОДО), ограничено в продаже принадлежащего ему имущества ниже балансовой стоимости, а участники могут не соглашаться на покупку доли по такой цене. В этом случае если общество пойдет на снижение цены ниже балансовой стоимости имущества, оно тем самым породит возможные проверки со стороны контрольных органов и даже создаст проблемы своим участникам, которые приобретут части доли ниже их балансовой стоимости для общества, поскольку контрольные органы Республики Беларусь, в частности налоговые, рассматривают такие сделки как договоры дарения в части разницы между балансовой стоимостью доли для общества и ценой продажи (хотя мы считаем, что никаких правовых оснований для такого подхода нет: ни при каких условиях при продаже доли нельзя усмотреть отношения дарения, за исключением, правда, случая, при котором стоимостная оценка доли будет действительно достаточно высокой, а участник передаст за нее обществу символическую цену).

Поэтому, если все-таки будет избран вариант продажи доли, общество в лице участников, скорее всего, должно убедить иных участников приобрести долю по цене не ниже ее балансовой стоимости у общества, чтобы не возникло оснований для нарушения законодательства Республики Беларусь.

Подчеркнем, никто не мешает обществу вместо первого варианта избрать второй или третий и тем самым решить рассматриваемую проблему.

Правда, законодатель предоставляет и еще один выход из рассматриваемой ситуации. Так, часть четвертая ст.100 Закона о хозяйственных обществах указывает: если по истечении годичного срока с момента приобретения обществом доли (части доли) данная доля осталась нераспределенной или непроданной, ООО (ОДО) должно уменьшить размер своего уставного фонда на величину стоимости доли.

Сегодня, в отличие от ситуации, которая существовала до 1 февраля 2009 г. (дата вступления в силу Декрета Президента РБ № 1), это действительно возможно.

Анализируя описываемые отношения, хочется отметить, что при уменьшении уставного фонда в рассматриваемой ситуации возникают проблемы, связанные прежде всего с тем, что законодатель точно не определяет периода времени, в течение которого должно произойти уменьшение уставного фонда общества. Иначе говоря, он не указывает, в какой срок общество должно принять решение об уменьшении своего уставного фонда. С одной стороны, такой подход вроде бы облегчает положение общества - просрочка на 1 день после истечения годичного срока уже не будет рассматриваться в качестве нарушения законодательства; а с другой - неясно, может ли описываемая ситуация, т.е. владение обществом своей собственной долей в уставном фонде, продолжаться годами или это уже будет рассматриваться в качестве нарушения законодательства.

Во избежание проблем ООО (ОДО) должно принять решение об уменьшении уставного фонда в самые сжатые сроки с момента истечения 1 года обладания долей, порожденного выходом (исключением) участника.

Порядок расчета с вышедшим (исключенным) участником общества с ограниченной ответственностью (общества с дополнительной ответственностью)

Закон № 168-З кардинально не изменил порядка расчета с вышедшим (исключенным) участником ООО (ОДО), а лишь изложил первое предложение части пятой ст.103 Закона о хозяйственных обществах в новой редакции, указав, что причитающаяся выходящему (исключаемому) частнику часть имущества общества или ее стоимость определяются, если иное не установлено Президентом РБ, по балансу (книге учета доходов и расходов), составляемому на момент выбытия, а причитающаяся ему часть прибыли - на момент расчета.

Таким образом, новая редакция первого предложения части пятой ст.103 Закона о хозяйственных обществах достаточно близка к ранее действовавшей редакции, исключение составляет лишь возможность актом Президента РБ изменить порядок расчета с вышедшим (исключенным) участником и определить стоимость имущества, которое должно быть передано выбывшему участнику, не только по балансу, но и по книге учета доходов и расходов.

Однако даже указанные изменения, на взгляд автора, представляют важный повод для того, чтобы еще раз взглянуть на существо расчетов с вышедшим (исключенным) участником.

Итак, анализируя институт выхода (исключения) участника из состава участников ООО (ОДО), подчеркнем, что белорусский законодатель, следуя законодателям иных государств, исходит прежде всего из капиталистической природы ООО (ОДО), хотя и предусматривает определенный личный элемент, и поэтому устанавливает, что при прекращении личных взаимоотношений между участником и обществом в обязательном порядке должно прекратиться и имущественное общение между обществом и участником. При этом «личное общение» (участие соответствующего лица в обществе) прекращается гораздо раньше, чем имущественное: законодатель предусматривает выплату выходящему участнику стоимости доли либо выдачу имущества, приходящегося на долю в натуре, по истечении определенного срока.

При этом часть четвертая ст.103 Закона о хозяйственных обществах на основании положений ст.64 ГК содержит последствия для общества и участника, связанные с выбытием последнего.

Указанная регламентация объяснима. В связи с выходом (исключением) участника из общества между ним и обществом должны быть проведены расчеты, вызванные прекращением имущественных прав участника по отношению к обществу, и при этом стоимостное выражение указанных прав должно быть компенсировано обществом.

Итак, в соответствии с частью четвертой ст.103 Закона в случае выхода участника ООО (ОДО) ему выплачивается стоимость части имущества общества, соответствующая доле этого участника в уставном фонде, если иное не предусмотрено уставом общества, а также часть прибыли, приходящаяся на его долю. При этом по соглашению между выходящим участником и оставшимися участниками общества выплата стоимости имущества может быть заменена выдачей имущества в натуре.

Отметим, что в качестве общего правила белорусский законодатель предусматривает выплату стоимости доли выходящему участнику. При этом стоимость доли определяется не из так называемой номинальной стоимости доли, а из стоимости имущества общества, которое приходится на долю.

Наряду с общим правилом законодатель указывает на то, что вместо выплаты выходящему участнику денежных средств, которые и будут определять его долю, он может договориться с иными участниками на выдачу определенных вещей и иного имущества, находящегося на балансе общества. Однако такой вариант возможен лишь в случае, когда выходящий участник и все остальные участники общества достигнут консенсуса между собой по конкретным видам имущества, передаваемого выходящему участнику. При этом для нереализации указанной схемы достаточно, чтобы хотя бы один из остающихся участников, чья доля в уставном фонде может составлять лишь 0,01 %, был не согласен либо в целом со схемой передачи имущества в натуре, либо с каким-то конкретным видом имущества, которое остальные участники собираются передать выходящему участнику.

Достижение консенсуса в рассматриваемой ситуации необходимо для того, что участники, остающиеся в обществе, могли (если бы законодатель не установил описываемое правило) передать выходящему участнику абсолютно неликвидное имущество, ненужное ни обществу, ни участнику, ни каким-либо иным лицам. В свою очередь выходящий участник, если бы инициатива принадлежала ему, мог бы забрать лучшее имущество общества и тем самым создать проблемы для общества, связанные с производством товаров, работ и услуг.

При этом применительно к изъятию из общего правила белорусский законодатель не указывает, что имущество в натуре должно передаваться исходя из его балансовой стоимости (стоимостного выражения определенного имущества, которое отражено на балансе общества). Полагаем, все участники общества могут договориться о передаче выходящему участнику имущества в натуре как в меньшем размере по сравнению с балансовой стоимостью при его переводе на стоимостное выражение доли, так и в большем по балансовой стоимости имущества по сравнению с той стоимостью доли, которая определена в отношении выходящего участника (причем первое нежелательно, см. об этом ниже).

Дело в том, что при выдаче имущества в натуре фактически происходит обмен доли участия в обществе как имущественного права на определенные вещи и имущественные права. При подобном же обмене эквивалент стоимости того или иного имущественного права или вещи необязательно определяется участниками по балансовой стоимости, аналогично тому как общество продает или меняет какое-либо имущество, находящееся у него на балансе, исходя не из балансовой стоимости имущества. Зачастую стоимость продаваемого или обмениваемого имущества выше балансовой стоимости. В рассматриваемой ситуации мы рекомендуем либо опираться на балансовую стоимость имущества, либо исходить из передачи имущества по стоимости выше балансовой, так как, если будет передаваться имущество в натуре по стоимости ниже балансовой, с одной стороны, это вызовет подозрения у контрольных органов; с другой стороны, последние могут попытаться признать отношения в части разницы между балансовой стоимостью имущества и той стоимостью, по которой оно передано участнику, как отношения дарения между обществом и участником, а договоры дарения между коммерческими организациями запрещены. Безусловно, доли оставшихся участников в стоимостном выражении несколько уменьшатся.

При этом белорусский законодатель позволяет все описанное выше в отношении стоимости имущества в натуре распространить и на выплату стоимости доли, указывая, что в уставе общества может быть предусмотрена иная выплата по сравнению с выплатой стоимости части имущества общества, соответствующей доле участника в уставном фонде общества.

Если понимать законодателя буквально, в уставе конкретного общества может быть предусмотрено, что выходящему (исключаемому) участнику выплачивается денежная сумма как большая по сравнению со стоимостью его доли, так и меньшая.

Например, в уставе конкретного общества может быть предусмотрено, что при выходе участника из состава участников общества ему выплачивается номинальная стоимость его доли в уставном фонде; при исключении участника наступают последствия, предусмотренные в связи с выходом участника из состава участников общества.

Несмотря на то что понятие «номинальная стоимость доли» отсутствует в законодательстве Республики Беларусь, речь при выходе (исключении) участника будет идти исключительно о выплате ему стоимости вклада, приходящейся на соответствующую долю.

При этом выплату большей по стоимости части имущества, чем стоимость доли, в реальной правовой и экономической действительности необходимо исключить, ибо это, бесспорно, будет подталкивать участников к выходу из общества и одновременно затронет интересы как оставшихся участников, так и общества, потому что выходящий участник получает не только стоимостное выражение своей доли, но и часть стоимостного выражения долей иных участников. Возможность же выплаты участнику меньшей по сравнению со стоимостью доли суммы, как нами отмечено выше, исключить нельзя - в этой ситуации общество будет работать на стабильность состава своих участников, предусматривая, что в случае выхода участник будет получать меньше, чем если бы он оставался в обществе.

Таким образом, устав конкретного ООО (ОДО) может предусматривать выплату участнику при выходе (исключении) меньшей суммы, чем стоимость его доли. В этом случае после выбытия участника стоимостное выражение долей всех участников, разумеется, возрастет (в чем будет проявляться определенный элемент несправедливости, однако с точки зрения действующего законодательства Республики Беларусь нарушения не возникнет).

Регламентируя порядок выхода (исключения) участника, белорусский законодатель уточняет, каким образом определяется стоимостное выражение доли участника, и указывает на то, что причитающаяся выбывающему участнику часть имущества общества или его стоимость определяется по балансу (книге учета доходов и расходов), составленному на момент выбытия, а причитающаяся часть прибыли - на момент расчета. Белорусский законодатель положениями части пятой ст.103 Закона о хозяйственных обществах значительно видоизменяет нормы части четвертой ст.103 Закона.

Таким образом, сделанный выше вывод фактически отменяется, так как указанные объекты гражданских прав с точки зрения части пятой ст.103 Закона о хозяйственных обществах могут определяться исключительно по балансу.

Для того чтобы каким-то образом соотнести положения частей четвертой и пятой ст.103 Закона о хозяйственных обществах, мы можем предположить, что указанная регламентация рассматриваемых отношений в части пятой ст.103 представляет собой разъяснение так называемого общего правила и при этом она не учитывает, что в части четвертой ст.103 Закона о хозяйственных обществах предусматривается и изъятие из общего правила. В силу изложенного часть пятая ст.103 Закона о хозяйственных обществах не отменяет действие нормы части четвертой ст.103 Закона, потому как последняя тоже применяется, но лишь в случае, если на это специально будет указано в уставе конкретного ООО (ОДО).

Что касается непосредственно общего правила, то белорусский законодатель и в этом случае, предусматривая определение стоимости доли по балансу (книге учета доходов и расходов), не разъясняет, что он вкладывает в понятие «балансовая стоимость доли». Указанное же понятие может толковаться двояко: исключительно как стоимость активной части баланса, приходящейся на долю, либо как стоимость чистых активов общества, приходящихся на соответствующую долю.

По мнению автора (аналогичного мнения придерживаются и судебные органы Республики Беларусь), первый вариант несправедлив: при достаточно высокой стоимости активов общества может возникнуть ситуация, когда обществу необходимо будет расплатиться как со своими кредиторами, так и с оставшимися участниками общества, если они также пожелают выйти. В этой ситуации справедливой как с обыденной, так и с правовой точки зрения является выплата выбывающему участнику стоимости его доли, соответствующей стоимости чистых активов, приходящихся на долю. В этом случае интересы внешних кредиторов при выходе участника «не страдают», так как участник не может забрать больше имущества (точнее, его денежного выражения), чем свободно от претензий кредиторов общества.

Важным с точки зрения права представляется и момент расчета стоимостного выражения доли исходя из стоимости чистых активов, приходящихся на нее. Как отмечено выше, белорусский законодатель указывает, что момент расчета стоимости доли определяется моментом выбытия участника из общества, который по общему правилу определяется моментом подачи, а точнее, моментом поступления в общество заявления о выходе участника и моментом вступления в законную силу решения суда об исключении участника.

Такой подход объясняется тем, что, если момент расчета стоимости доли определить, например, после подачи участником заявления о выходе, это может породить злоупотребления со стороны общества. В частности, оно может сознательно снизить стоимость своих чистых активов путем специально образованных внешних заимствований, которые после расчета с вышедшим участником могут быть определенным образом прекращены не в ущерб интересам общества.

Для того чтобы такого не происходило, белорусский законодатель и устанавливает тот момент, к которому общество по общему правилу не может заранее подготовиться.

Иной подход законодатель применяет к определению момента расчета той части прибыли, которая причитается участнику. Здесь законодатель также исходит из абсолютно правильного постулата о том, что причитающаяся участнику часть прибыли определяется моментом расчета с участником. При этом момент расчета с выходящим (исключаемым) участником представляет собой дату выплаты этому участнику стоимости имущества или выдачи ему имущества в натуре.

Определение законодательно именно данного момента связано с тем, что если зафиксировать стоимость доли, например, именно датой подачи заявления о выходе, а реально выплатить ее в течение года с даты подачи заявления о выходе, то фактически на протяжении года общество будет пользоваться денежными средствами выходящего участника, а за это необходимо заплатить (причем стоимость его доли от результата использования указанных денежных средств не изменяется ни в сторону уменьшения (что естественно для предотвращения злоупотреблений как со стороны оставшихся участников, так и общества), ни в сторону увеличения). Как известно, на этой позиции стоит и гражданский законодатель Республики Беларусь: капитал приносит именно другой капитал, т.е. в отношении таких капиталистических организаций, как ООО (ОДО), доход возникает именно благодаря использованию их имущества, а не благодаря работникам (последние, как бы хорошо они не работали, получают лишь заработную плату за свой труд, а конкретное приращение имущества увеличивает лишь имущество общества и стоимостное выражение доли участника).

В связи с этим белорусский законодатель предусматривает, что общество в обязательном порядке должно рассчитаться с участником за использование его капитала, т.е. за использование его имущества, в частности, денежных средств, на которые имеет право претендовать участник, выходящий из общества. При этом возникает следующая правовая ситуация.

Например, лицо с момента подачи заявления о выходе не считается участником общества, а в силу этого прекращается такое имущественное право данного лица, как доля в уставном фонде соответствующего общества, но при этом оно взамен сразу не приобретает реальные денежные средства или имущество, а приобретает лишь имущественное право требовать от общества выплаты в определенный период времени стоимости его доли (выдачи данной стоимости в натуре). Причем указанное право у бывшего участника определенным образом объективируется, а реально возникает только тогда, когда наступает предельный срок для выплаты (выдачи) обществом соответствующей доли участнику.

В связи с этим именно с указанного момента бывший участник становится кредитором общества и в случае, если общество из-за своей неудачной хозяйственной деятельности не может рассчитаться с выбывшим участником, он, как и любой иной кредитор, будет вправе в судебном порядке требовать защиты своего нарушенного права. Участник даже может возбудить процедуру экономической несостоятельности (банкротства) общества, но при этом он не будет иметь никаких преимуществ перед другими кредиторами, т.е. свое место в последней очереди кредиторов общества.

Возвращаясь к сути института выплаты вышедшему участнику части прибыли общества, который возникнет после момента его выбытия из общества, еще раз подчеркнем, что данная часть прибыли представляет собой тот доход, который получило общество от использования невыплаченной доли вышедшего участника.

В этой ситуации если дохода не будет, то, естественно, вышедший участник ни на что дополнительное претендовать на может. Сложнее, когда общество получило соответствующую прибыль. В этом случае возникает вопрос: необходимо ли выплатить вышедшему участнику приходящуюся на его долю часть чистой прибыли (прибыли, которая возникает после уплаты налогов и иных обязательных платежей в бюджет и государственные бюджетные и внебюджетные фонды) полностью или выбывший участник имеет право претендовать лишь на долю той части чистой прибыли, которая остается у общества для выплаты дивидендов участникам после распределения определенной части чистой прибыли по фондам общества?

Законодатель по указанному поводу не высказывает своего мнения, поэтому при правоприменении возможны варианты при решении указанной выше проблемы. Однако полагаем, единственно справедливым вариантом будет ситуация, когда общество рассчитается со своим бывшим участником полностью, т.е. передаст ему часть всей чистой прибыли общества за определенный период: с момента, когда участник подал заявление о выходе, и до момента, когда с ним реально рассчитались. Такой вариант представляется единственно справедливым, так как он дает возможность вышедшему лицу получить полностью тот доход, который приходится на его капитал - на его долю. И при этом вышедшее лицо уже не интересуют фонды общества, которые одновременно увеличивают стоимость долей оставшихся в обществе участников и не увеличивают стоимость доли вышедшего участника. Следовательно, если, например, определенному участнику ранее принадлежала доля в уставном фонде общества в размере 40 %, то он должен иметь право получить в момент расчета 40 % от всей чистой прибыли общества, которую общество заработало с даты подачи указанным лицом заявления о выходе (если в заявлении не указана иная дата выхода) или с момента вступления в силу решения суда об исключении участника и до момента расчета.

При этом некоторую сложность будет представлять определение чистой прибыли общества именно на дату расчета с вышедшим участником, так как вполне возможно, что к указанному моменту будут отсутствовать точные сведения о чистой прибыли общества именно на дату расчета. В этой ситуации, для того чтобы разрешить созданную законодателем проблему, необходимо в любом случае рассчитаться с вышедшим участником. Причем первоначальный расчет части прибыли может быть и приблизительным, а окончательный расчет должен быть произведен в определенную дату, когда точно будет известна чистая прибыль общества на момент расчета. Общество должно точно указать бывшему участнику на данный момент, причем в ближайшую дату от момента, когда станет известен точный размер чистой прибыли.

Именно применительно к указанной части чистой прибыли, которую на момент расчета точно определить нельзя, не должна применяться ст.366 ГК, т.е. ответственность в виде процентов за пользование чужими денежными средствами. Что же касается иной просрочки как в выплате участнику причитающейся стоимости его доли, так и в выплате причитающейся ему прибыли, безусловно, в этом случае проценты, предусмотренные ст.366 ГК, могут быть взысканы бывшим участником с общества.

Законодатель отдельно подчеркивает, что дата выплаты (выдачи имущества в натуре) определяется исключительно решением общего собрания участников, которое принимается большинством (имеется в виду простое большинство) голосов всех участников общества без учета голоса, принадлежащего выходящему (исключаемому) участнику. Причем учредительными документами конкретного общества может быть предусмотрено принятие указанного решения и большим количеством голосов.

Из изложенного видно, что законодатель требует от общества особо определить момент расчета с участником и в части шестой ст.103 Закона о хозяйственных обществах, базируясь на положениях ст.64 ГК, предусматривает алгоритм определения предельного момента расчета с вышедшим участником. Однако в части пятой ст.103 он все равно дает участникам возможность в рамках общего собрания участников определить указанную дату, но, по нашему мнению, не без ограничения, а именно в рамках, указанных в части шестой ст.103 Закона.

Законодатель предусматривает в качестве общего правила, что решение по данному вопросу принимается простым большинством голосов, но не от лиц, присутствующих на собрании (что является общим правилом в силу Закона о хозяйственных обществах), а от всех голосов участников общества. При этом, учитывая, что участник по общему правилу считается вышедшим из общества уже в момент подачи заявления о выходе, а исключенным - с даты вступления в законную силу решения суда о его исключении, его голоса вообще не берутся в расчет (так как это уже не голоса участника общества). Голоса же всех остальных участников принимаются за 100 %. При этом законодательство позволяет предусмотреть в уставе конкретного общества, что указанное решение принимается и большим количеством голосов, например 2/3 голосов всех участников, 3/4, 4/5 и даже 100-процентным голосованием всех участников.

Необходимо отметить и то обстоятельство, что законодательство Республики Беларусь в качестве общего правила предусматривает обязательный расчет с выходящим участником лишь по окончании финансового года для того, чтобы общество, если оно планирует свою деятельность по годам, могло бы выполнить взятое на себя обязательство перед кредиторами исходя из полного состава имущества общества (поскольку общество заключало соответствующие договоры или совершало иные сделки исходя из определенного стоимостного и натурального выражения своего имущества и не предполагало, что данное имущество сократится). И при этом общество будет брать на себя обязательства на следующий финансовый год, уже зная, что его имущество будет меньше, чем в предыдущем году, а следовательно, будет реально представлять, в какие обязательства ему вступать, а от чего отказаться.

Однако описанная выше картина представляется идеальной, так как в современных условиях белорусской экономики большое количество обществ не осуществляет годичное финансовое планирование и заключает договоры, совершает иные сделки, принимая на себя определенные обязательства, в рамках которых не предусматривает их обязательного прекращения к концу соответствующего финансового года, а значит, они могут переходить и на следующий финансовый год. Но в любом случае ситуация, предусматривающая, что расчет с вышедшим участником должен быть произведен по окончании финансового года, представляется желательной для любого общества, так как предоставляет ему время для изыскания средств для расчета.

В связи с этим белорусский законодатель не устанавливает обязанности немедленно рассчитаться с выбывшим участником по окончании финансового года (в противном случае участник мог бы направить заявление обществу 30 декабря, а уже 1 января нового года требовать окончательного расчета с ним), а указывает на то, что такой расчет реально должен быть проведен после утверждения отчета за год, в котором участник вышел из общества. Отчет утверждается исключительно решением общего собрания участников общества в рамках так называемого ежегодного собрания, которое может быть созвано в конце января соответствующего года, но, как правило, созывается ближе к предельной дате сдачи обществом годовых отчетов и балансов государственным органам, т.е. в марте соответствующего года.

В силу указанного даже в случае, когда участник может подать свое заявление о выходе из состава участников общества 30 декабря соответствующего года, у общества будет как минимум 2 месяца для расчета с ним.

Причем (что очень важно) законодатель не обязывает общество рассчитываться с выбывшим участником сразу после проведения ежегодного общего собрания участников, на котором утверждается отчет о работе общества за год. Он лишь указывает, что расчет должен быть осуществлен после даты проведения рассматриваемого общего собрания. Конкретно же, что означает «после», законодатель не разъясняет.

Понимая при этом, что если не установить какого-либо ограничителя, общество может годами рассчитываться с выбывшим участником, законодатель в интересах вышедшего участника предусматривает, что расчет должен быть проведен в срок до 12 месяцев со дня подачи заявления о выходе. Таким образом, в нашем примере общество в лице общего собрания участников (в состав которого входят лишь оставшиеся участники) может принять решение о расчете с выбывшим участником, например, 29 декабря года, следующего за тем, в котором участник выбыл из общества, и это, несмотря на то, что ежегодное общее собрание участников (на котором утверждается отчет общества за соответствующий финансовый год) может быть проведено, как отмечено выше, и в конце января года, следующего за годом выхода.

Тем самым в качестве общего правила законодатель дает возможность обществу сориентироваться в новых финансовых условиях. При этом воля выбывшего участника в расчет не принимается, а его интересы могут не учитываться, так как, если уставом конкретного общества отдельно не регламентирован рассматриваемый вопрос, никто не может обязать общество принять решение о выплате стоимости доли выбывшему участнику ранее 12-месячного срока с даты подачи заявления о выходе или вступлении в законную силу решения суда о его исключении.

Однако нельзя не отметить, что законодатель своим многослойным регулированием этих отношений породил проблему одновременного соблюдения требований закона: соблюдение одной нормы может влечь за собой нарушение другой.

Итак, белорусский законодатель предусматривает условия, которые необходимо соблюсти для расчета с выбывшим участником:

1) расчет должен быть проведен по окончании финансового года, в котором участник выбыл из общества (не в рамках финансового года выбытия участника, а в новом финансовом году);

2) он должен быть осуществлен после утверждения отчета за год, в котором было подано заявление участника или принято решение суда о его исключении, опять же в новом финансовом году;

3) расчет должен быть проведен в срок до 12 месяцев со дня подачи заявления о выходе (а не дня выхода) или вступления в силу решения суда об исключении участника, например, в день, когда истекают 11 месяцев и 29 дней с момента подачи заявления о выходе.

Все перечисленные требования одновременно могут не соблюдаться и в силу объективных причин. Например, в случае если участник подает свое заявление о выходе в первых числах января соответствующего года, ежегодное собрание участников, на котором утверждается отчет общества о проделанной работе за год, провести в первых числах января уже следующего года практически невозможно, так как не будут готовы годовой отчет и баланс. В силу этого ежегодное собрание проводится, например, в конце января нового года и, следовательно, как минимум расчет с участником осуществляется, например, по истечении 12 месяцев и 25 дней с момента подачи заявления о выходе. (Еще большая проблема возникнет в ситуации, если в заявлении участника о выходе указан, например, в качестве момента выхода 12-месячный срок с даты подачи заявления. В этом случае, бесспорно, никак нельзя провести расчет в срок до 12 месяцев именно с даты подачи заявления.)

Указанная выше проблема связана с тем, что устанавливая «многослойность» для принятия решения о расчете с выбывшим участником, законодатель не учел, что, например, сроки подачи заявления о выходе и сроки расчета с участником могут не коррелироваться в установленных законодательством рамках.

Не предполагая указанных выше ситуаций, законодатель не разъясняет, как могут быть разрешены подобные противоречия.

Полагаем, в первом приведенном примере просрочка со стороны общества по отношению к 12-месячному предельному сроку неизбежна, но и осуществлять расчет ранее даты проведения ежегодного собрания общество не вправе. Общество в описанной нами ситуации вынуждено будет нарушить одно требование законодательства для соблюдения другого.

В связи с этим общество должно по возможности в наиболее короткий срок провести ежегодное собрание и, следовательно, просрочка будет невелика, однако по причине просрочки участник вправе применить по отношению к обществу меры гражданско-правовой ответственности. В частности, вышедший участник может взыскать с общества убытки, которые у него возникнут в связи с просрочкой исполнения со стороны общества обязательства по расчету. Он также может взыскать проценты за пользование обществом чужими денежными средствами в размере ставки рефинансирования Нацбанка РБ при условии, если вышедшему участнику должны выплатить именно стоимость доли и она выражена в белорусских рублях (в ситуации, когда участнику выдается имущество в натуре либо выплачивается стоимость доли в иностранной валюте, взыскать проценты за пользование денежными средствами не представляется возможным).

Однако если предполагаемый размер убытков вышедшего участника будет значительным, общество может пойти на нарушения другого требования законодательства: выплатить вышедшему участнику стоимость его доли до момента утверждения отчета за год, в котором участник вышел из общества. За это нарушение законодательство напрямую ни для общества, ни для его участников, ни для вышедшего участника ответственности не предусматривает. Что же касается косвенной ответственности, то, считаем, такое нарушение вряд ли можно рассматривать в качестве грубого нарушения законодательства, влекущего за собой ликвидацию общества.

Если общество хочет обойтись без нарушений законодательства, то в рассматриваемом случае оно, получив заявление участника в начале января соответствующего года, может внести изменения в свой устав, которыми предусмотреть иную по сравнению с описанной выше процедуру выплаты вышедшему участнику стоимости его доли (законодатель предоставляет такую возможность, предусматривая, что уставом общества может быть установлено иное по сравнению с указанным в Законе о хозяйственных обществах). Так, в рассмотренном нами примере общество в лице общего собрания участников может предусмотреть в уставе, что выплата вышедшему участнику стоимости его доли осуществляется, например, 31 декабря того финансового года, в котором участник подал свое заявление о выходе, и тем самым не допустить нарушения законодательства.

Анализируя в целом изъятие из общего правила (законодательно установленной процедуры расчета с вышедшим участником), необходимо отметить, что белорусский законодатель, если подвергнуть буквальному толкованию часть шестую ст.103 Закона о хозяйственных обществах, устанавливает, что конкретный устав соответствующего общества может предусмотреть несоблюдение как любого из 3 требований законодателя к процедуре выплаты стоимости доли, так и любых 2 из 3 указанных требований, и наконец, всех 3 изложенных в законодательстве требований.

Законодатель в части шестой ст.103 Закона о хозяйственных обществах перечисляет 3 требования к выплате стоимости доли вышедшего участника последовательно, не используя жестких лингвистических разделителей, в силу этого изъятие из общего правила, описываемое словами «если иное не предусмотрено», относится ко всем частям перечисленного.

Исходя из указанного в уставе конкретного ООО (ОДО) может, например, предусматриваться выплата вышедшему участнику стоимости его доли в течение того же финансового года, в котором он подал заявление о выходе (например, через месяц или 2 с момента подачи заявления или даже на следующий день с момента подачи заявления о выходе (при условии, что в заявлении не указана иная дата выхода), так как законодатель не ограничивает возможности общества в данном вопросе в рамках его учредительных документов).

В уставе общества может предусматриваться и иная обязанность общества, а именно выплатить стоимость доли своему вышедшему участнику через 2 года или, например, через 10 лет (при этом учредительные документы все-таки не могут содержать нормы о невыплате вышедшему участнику стоимости его доли в обществе).

Право выбора варианта принадлежит лишь обществу в лице его общего собрания участников. При этом первый вариант избирается в тех случаях, когда у общества, как правило, нет долгосрочных обязательств и всегда имеются свободные денежные средства, которые можно направить на быстрый расчет с вышедшим участником. Первый вариант соответствует интересам участника, а не общества.

Второй вариант избирается в ситуации, когда у общества значительно количество долгосрочных обязательств и, как правило, отсутствуют свободные денежные средства. При этом данный вариант больше соответствует интересам общества, а не участника.

В связи с указанными вопросами следует обратить внимание и на тот факт, что законодатель не предусматривает для установления изъятия из общего правила какого-либо особого кворума общего собрания участников или порядка принятия решения, поэтому действует общий порядок, а значит, необходимое решение по общему правилу может быть принято лишь 2/3 голосов участников.

Следовательно, возможна ситуация, когда участник или участники, которые обладают 2/3 голосов, вносят изменения в устав общества, в рамках которого предусматривают расчеты с вышедшим участником в течение 2 дней с момента подачи заявления о выходе, а после государственной регистрации указанных изменений подают заявление о выходе и получают стоимостное выражение своих долей, в результате чего общество может не иметь возможности исполнить перед кредиторами взятые на себя обязательства. Несмотря на то что вышедшие участники получили лишь стоимость чистых активов, приходящихся на их долю, и внешние интересы кредиторов и общества не должны пострадать, фактически в связи с неисполнением обществом взятых на себя обязательств кредиторы могут применить меры гражданско-правовой ответственности (возмещение убытков, неустойка и проценты), которые общество из-за недостаточности имущества покрыть не может, а значит, в отношении общества может быть возбуждена процедура экономической несостоятельности (банкротства).

В связи с этим возникает вопрос: можно ли таких участников привлечь к субсидиарной ответственности по долгам общества в рамках процедуры экономической несостоятельности (банкротства), если будет доказано, что экономическая несостоятельность возникла именно в силу их действий?

Однозначного ответа на данный вопрос белорусское законодательство не дает. Однако, на наш взгляд, эти участники могут быть привлечены к субсидиарной ответственности по долгам общества, так как в части второй п.3 ст.52 ГК предусмотрена возможность привлечения к субсидиарной ответственности по долгам общества его участников, в случае, если экономическая несостоятельность (банкротство) возникла именно благодаря действиям участников, т.е. между процедурой экономической несостоятельности и действиями участников имеется причинная связь. При этом белорусский законодатель не требует, чтобы указанные действия были в обязательном порядке незаконными, следовательно, и законные действия участников по получению стоимостного выражения своей доли могут быть причиной ответственности по долгам общества.

Рассматривая вопрос выхода (исключения) участника из состава ООО (ОДО), нельзя не остановиться и на проблеме того имущества, за счет которого осуществляется выплата стоимости доли выбывающего участника. Законодатель в части седьмой ст.103 Закона о хозяйственных обществах предусматривает, что стоимость имущества выбывшего участника общества выплачивается прежде всего за счет разницы между стоимостью чистых активов этого общества и его уставным фондом. Если же такой разницы недостаточно, общество обязано уменьшить свой уставный фонд на недостающую сумму.

Как видим, белорусский законодатель, определяя источники выплаты стоимости долей выходящему (исключаемому) участнику, одновременно затрагивает и проблему изменения или неизменения размера уставного фонда в связи с указанной выплатой.

Источником выплаты стоимости доли является имущество общества. При этом в качестве общего правила уставный фонд, а точнее его величина к указанному процессу отношения не имеет, выплата выходящему (исключаемому) участнику стоимости его доли осуществляется за счет активов общества (его имущества), а уставный фонд по бухгалтерскому учету относится к пассивам общества. Таким образом, формально, да и фактически выплата выбывающему участнику стоимости его доли напрямую не связана с размером уставного фонда.

Если при выплате вышедшему (исключенному) участнику стоимости его доли стоимость чистых активов становится меньше размера уставного фонда, в этом случае законодателя необходимо понимать таким образом, что он, регламентируя описанные отношения в части седьмой ст.103 Закона о хозяйственных обществах, предлагает незамедлительно снизить размер уставного фонда до стоимости чистых активов. При этом нельзя не отметить, что если общество не будет иметь реального имущества (активов) для выплаты стоимости доли вышедшему (исключенному) участнику, оно и не будет рассчитываться по рассматриваемому обязательству. Возникнет задолженность общества перед его бывшим участником, который, безусловно, в этой ситуации будет рассматриваться как обычный кредитор, а следовательно, может потребовать через суд выплаты стоимости своей доли, а если реального имущества для этого не будет, он будет вправе возбудить процедуру экономической несостоятельности (банкротства) в отношении общества.)

При этом белорусский законодатель нигде не указывает, в какой момент времени общество в лице его высшего органа управления может внести изменения в устав общества и предусмотреть в них изъятие из общего правила по порядку выплаты выходящему (исключаемому) участнику стоимости его доли. Следовательно, не исключена ситуация, когда общество в лице общего собрания участников внесет изменения в порядок выплаты выбывающему участнику стоимости его доли уже в период, когда конкретное лицо вышло (исключено) из состава участников общества и не может принять участия в общем собрании участников.

Если законодатель не запрещает обществу в указанный период времени вносить изменения в устав в части порядка выплаты выбывающему участнику стоимости его доли, общество формально имеет право это сделать. Таким образом, может сложиться следующая ситуация. Участник, выбывая из общества, в соответствии с действующим в этот период порядком выплаты стоимости доли предполагал получить соответствующие денежные средства, например, в течение 2 месяцев с момента подачи им заявления о выходе. Но общество, убедившись в том, что ему это не выгодно, на общем собрании участников в период выхода участника, но до истечения указанного 2-месячного срока принимает решение выплатить выходящему участнику стоимость его доли в течение 3 лет с момента выхода. После государственной регистрации указанных изменений именно последнее и представляет собой новый порядок выплаты вышедшему участнику стоимости его доли.

Однако если срок государственной регистрации изменений в устав общества проходит через момент, когда общество обязано выплатить вышедшему (исключенному) участнику стоимость его доли, у общества возникает обязательство платить исходя из прежнего порядка. Это можно объяснить следующим образом. Для вышедшего (исключенного) участника как третьего лица по отношению к обществу изменения в учредительные документы возникают лишь с момента их государственной регистрации, поэтому мы считаем, что новый порядок выплаты на него не распространяется в силу того, что он установлен уже после возникновения у общества обязанности платить. Следовательно, новый порядок не может ни изменить, ни тем более отменить указанную обязанность, так как она уже возникла, а новому порядку выплаты, указанному в уставе общества, не может быть придана обратная сила.

Иная ситуация, если общество все-таки успело до момента возникновения обязанности выплаты бывшему участнику зарегистрировать указанные выше изменения устава.

При этом возникает вопрос: распространяются ли эти изменения и на процедуру выплаты вышедшему (исключенному) участнику его доли или нет? Для решения данного вопроса имеет значение, приняло ли общее собрание участников решение о точной дате выплаты вышедшему (исключенному) участнику стоимости его доли или нет. Если такое решение было принято до внесения в устав общества изменений, предусматривающих новый порядок выплаты, то оно, безусловно, действительно, так как принято в полном соответствии с регламентом деятельности общего собрания и должно исполняться вне зависимости от нового порядка, который, как указано, обратной силы не имеет.

Однако нигде не разъяснен вопрос: может ли общее собрание участников после принятия нового порядка выплаты отменить свое первоначальное решение? По нашему мнению, с одной стороны, никто и ничто не мешает органу, принявшему определенное решение, впоследствии его отменить. С другой стороны, перед нами классическое злоупотребление имущественным правом, которое в соответствии со ст.9 ГК может повлечь за собой признание второго решения недействительным.

Нельзя ли в рассматриваемом случае вести речь о том, что, если решение общим собранием участников общества о выплате соответствующему участнику, выбывшему из общества, стоимости его доли уже принято, это породило гражданско-правовое обязательство между обществом и участником с точным сроком его исполнения и, следовательно, общество не вправе в одностороннем порядке изменить взятое на себя обязательство? По данному поводу необходимо отметить, что обязательство присутствует, но основывается не на договоре, а на законе, а закон напрямую не указывает ни на момент возникновения обязательства, ни на возможность его одностороннего изменения. Правда, последнее говорит больше в пользу выбывшего участника, так как в белорусской правовой системе возможность одностороннего изменения обязательства допускается лишь в случаях, прямо предусмотренных в законодательстве или договоре. В данной же ситуации нет ни того, ни другого. Однако момент возникновения гражданско-правового обязательства между обществом и его бывшим участником по выплате стоимости его доли в связи с тем, что он не регламентирован в законодательстве, остается невыясненным.

Проблема возникает и в ситуации, когда общее собрание участников общества еще не приняло решение о точной дате выплаты выбывшему участнику стоимости его доли, а уже действует новый порядок, предусматривающий отсрочку указанной выплаты (регистрация изменений осуществлена до момента выплаты). При этом применительно к данной ситуации можно говорить о злоупотреблении обществом своим правом в ущерб интересам выбывшего участника.

Рассматривая проблему момента возникновения гражданско-правового обязательства по оплате выбывшему участнику стоимости его доли в рамках последней ситуации, еще раз повторим: законодатель точно не определяет этот момент, но если стать на позицию, что обязательство по выплате лицу, вышедшему (исключенному) из общества, стоимости его доли возникает уже в момент выхода (исключения), то в ситуации, например, когда решение о выходе принято, т.е. заявление подано, можно вести речь о невозможности со стороны общества, приняв новый порядок, распространить его на уже вышедшего участника. Такой подход имеет право на жизнь, если признать связь между моментом выхода участника из общества и обязанностью общества по выплате стоимости его доли. При таком подходе общество не сможет распространить на уже вышедшего участника новый порядок выплаты, так как никаких оснований для одностороннего изменения условий обязательства общества и вышедшего участника нет.

Однако возможен и иной взгляд: обязательство по оплате между обществом и вышедшим (исключенным) участником возникает лишь в момент, когда общим собранием участников определена конкретная дата выплаты, иначе - в момент принятия общим собранием участников решения о дате выплаты выбывшему участнику стоимости его доли.

По нашему мнению, указанный момент не должен применяться, так как, несмотря на то что право требования возникает у выбывшего участника именно на дату, которую определило общее собрание, но объективация обязательства произошла раньше (в момент принятия решения), а значит, именно данный момент наиболее близок к моменту, когда обязательство по выплате выбывшему участнику стоимости его доли реально возникает между обществом и таким лицом.

Однозначно ответить на поставленный выше вопрос невозможно. Следовательно, нельзя однозначно сказать, вправе ли общество распространить новый порядок выплаты на уже выбывшего участника. При этом нет никаких сомнений, что общество имеет право принять указанное решение, но будет ли оно применяться лишь в отношении новых случаев выхода (исключения) участников из состава общества либо новый порядок может быть распространен и на уже выбывшего участника, без изменения законодательства или без однозначного подхода в судебной практике, сказать нельзя.

И наконец, заканчивая рассмотрение вопроса расчета с вышедшим (исключенным) участником ООО (ОДО), нельзя не отметить, что белорусский законодатель в части восьмой ст.103 Закона о хозяйственных обществах описывает ситуацию, когда вклад в уставный фонд выбывшего участника был частично либо полностью сформирован за счет передачи им обществу права пользования определенным имуществом в течение определенного срока.

Белорусский законодатель отмечает, что, если срок пользования соответствующим имуществом не истек, указанное имущество по общему правилу остается в пользовании общества в течение того срока, на который оно было передано обществу.

Правда, из общего правила белорусский законодатель предусматривает 2 изъятия, связанных с тем, что иное, т.е. возврат вышедшему участнику его имущества, может быть предусмотрено либо уставом общества, либо решением его общего собрания, принятым единогласно без учета голосов, принадлежащих выходящему участнику.

Если рассматривать общее правило, то, бесспорно, нельзя не отметить его логичность и полное соответствие правовой природе отношений. Данный вывод основан на том, что с точки зрения правовой природы отношения по внесению вклада в виде передачи обществу права пользования соответствующим имуществом означают заключение между участником и обществом договора имущественного найма (иначе договора аренды), в рамках которого в качестве арендной платы и выступает имущественное право, оформляемое в виде доли участника (доли в уставном фонде общества). Если участник получил за право пользования имуществом имущественное право (долю в полном объеме), иначе говоря, арендная плата была выплачена сполна заранее, общество должно иметь право пользоваться соответствующим имуществом в течение всего срока, определенного уставом (договором). При этом нет никаких оснований для досрочного расторжения такого договора (для одностороннего изъятия участником своего имущества). Следовательно, по общему правилу выбывший участник может забрать у общества свое имущество лишь по истечении срока имущественного найма (срока аренды). Причем на указанный срок, естественно, не оказывает никакого влияния то обстоятельство, что лицо прекратило свое участие в соответствующем обществе, ибо перед нами 2 абсолютно разные правовые связи (2 абсолютно разных правоотношения), хотя и с одними и теми же участниками, а значит, отношения найма не должны прекращаться (изменяться) в связи с тем, что прекратились отношения участия.

Несмотря на самостоятельность данных отношений, они все-таки в своем изначальном виде выходят из одной первоосновы (порождены именно участием соответствующего лица в обществе), поэтому законодатель и допустил возможность изъятия из общего правила: прекращение отношений имущественного найма в связи с прекращением отношений участия. Другими словами, участник может «забрать» у общества переданное ему в пользование имущество, но только при условии, что в уставе изначально была предусмотрена такая возможность. При этом указанная возможность может появиться в уставе не только в момент непосредственного учреждения общества, когда за соответствующее положение все учредители должны проголосовать единогласно (т.е. все должны согласиться, что в случае выхода участника из общества определенным образом интересы общества могут быть ущемлены тем, что участник раньше срока лишит общество возможности пользоваться определенным имуществом), но и в период деятельности общества, когда положения устава общества могут быть по общему правилу изменены большинством в 2/3 голосов участников общества, а в силу этого возможно злоупотребление со стороны лица или лиц, обладающих 2/3 голосов участников, внесших указанный вид вклада и собирающихся выйти из общества.

Указанное выше положение законодателя кажется не совсем логичным, тем более, учитывая, что он дает возможность обществу в лице его общего собрания прекратить пользование имуществом лишь в случае, если за это проголосовали все без исключения участники общества (при этом лицо или лица, которые вышли (исключены) из состава общества, естественно, в голосовании участия не принимают, так как они уже не являются участниками общества).

Законодатель видит два пути изъятия из общего правила, поэтому они оба рассматриваются как законные (правда, в ситуации, когда устав определенного общества будет изменен необходимым образом именно по воле соответствующего участника, который затем выбывает из состава участников общества, подобное изменение можно попытаться признать недействительным, базируясь на ст.9 ГК: злоупотребление определенным участником своим правом).

Проанализировав изъятия из общего правила, полагаем, что самая большая проблема в этом случае связана с возможным признанием невнесения соответствующим участником своего вклада в уставный фонд в ситуации, когда общество не использовало переданное ему имущество в течение срока пользования. На наш взгляд, с доктринальных позиций можно принять подобную точку зрения, однако ее реализация приведет к тому, что соответствующее общество можно будет ликвидировать, так как оно в таком случае несвоевременно сформировало свой уставный фонд (это тем более актуально, что белорусское законодательство содержит прямое указание на такое основание ликвидации юридического лица, как несформирование его уставного фонда в минимальном размере в установленные законодательством сроки). Исходя из изложенного, если законодатель разрешает указанный выше вид вклада в уставный фонд общества и при этом не связывает его внесение с каким-то особым порядком формирования уставного фонда по срокам (имущество может передаваться обществу в пользование, например, сроком на 5 лет, а по общему правилу уставный фонд общества должен быть сформирован до истечения года с момента его государственной регистрации), нельзя признать невнесенным полностью вклад соответствующего участника и уж тем более должна быть исключена подобная ситуация из оснований ликвидации общества.

Необходимо обратить внимание и на конструкцию части восьмой ст.103 Закона о хозяйственных обществах, в которой указывается, что иное по сравнению с сохранением имущества в пользовании общества в течение срока, на которое оно было передано, может быть предусмотрено уставом общества или решением общего собрания. Причем законодатель не указывает, что он понимает «под иным», а следовательно, можно предположить, что в учредительных документах общества или в решении его общего собрания разрешается предусматривать, что вышедший (исключенный) участник может получить свое имущество раньше срока, на который оно передано обществу, однако при этом одновременно уменьшается та часть имущества, на которую он вправе претендовать при выходе (исключении) из общества.

В связи с этим еще раз подчеркнем, что признавать в создавшейся ситуации невнесенным полностью вклад нельзя, а значит, нельзя будет признать и то, что у соответствующего участника, выбывающего из общества, доля в уставном фонде меньше того размера, который отражен в уставе.

Однако можно предусмотреть в уставе общества, что указанному лицу при его выходе выплачивается лишь так называемая оплаченная часть его доли, т.е. он имеет право получить стоимость чистых активов общества, приходящихся именно на ту части доли, которая была «покрыта» сроком пользования имуществом, умноженным на соответствующую ставку арендной платы. Тем самым общество выплачивает участнику лишь то, что реально принесло определенные доходы обществу, так как в связи с тем, что общество не пользуется определенным имуществом в течение определенного срока, участник не имеет права при выходе (исключении) претендовать на то, что его вклад «не заработал».

Рассматривая указанное выше положение, необходимо отметить, что такой подход может содержаться лишь в уставе общества и его нельзя будет реализовать в рамках решения общего собрания участников, так как в первом случае речь можно вести о том, что обе стороны обязательства - и общество и его участник - согласятся с подобной оценкой доли участника и это является их сознательным выбором. Во втором случае это будет одностороннее изменение обязательства со стороны общества без учета мнения второй стороны обязательства - вышедшего (исключенного) участника, так как он в общем собрании принять участия не может.

Правда, в связи с тем что устав общества может быть изменен по общему правилу и 2/3 голосов участников, возможна ситуация, когда, например, выходящий участник будет голосовать против соответствующего изменения устава или не будет участвовать в определенном голосовании, в рамках которого именно ему в связи с выходом будет уменьшена доля, значит, не будет согласования воли сторон обязательства на выплату меньшей стоимости (несмотря на то, что изначально доля соответствующего лица будет учитывать и ту стоимость арендной платы, течение срока, когда общество не пользовалось определенным имуществом).

Исходя из изложенного мы констатируем определенную проблематичность предполагаемого нами варианта и считаем, что возможность его применения будет зависеть либо от прямого изменения законодательства, которое разъяснит, какие варианты «иного подхода» имел в виду законодатель при описании рассматриваемого явления, либо от наличия устойчивой судебной практики, которая позволит определенным ООО (ОДО) предусматривать в своих уставах возможность выплаты вышедшему (исключенному) участнику лишь той части его доли, которая оплачена арендной платой за период пользования обществом соответствующим имуществом.

31.03.2011 г.

Ян Функ, доктор юридических наук, профессор Белорусского государственного университета, Председатель Международного арбитражного суда при Белорусской торгово-промышленной палате

От редакции «Бизнес-Инфо» В Декрет Президента РБ от 16.01.2009 № 1 «О государственной регистрации и ликвидации (прекращении деятельности) субъектов хозяйствования» на основании декретов Президента РБ от 27.06.2011 № 5 (с 1 сентября 2011 г.), от 24.01.2013 № 2 (с 1 мая 2013 г.), от 21.02.2014 № 3 (с 8 марта 2014 г.) и от 28.02.2017 № 2 внесены изменения и дополнения.