Материал помещен в архив

ПРАВИЛА ОХРАНЫ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ В ЕДИНОМ ЭКОНОМИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ

На фоне интеграционных процессов, происходящих на территории бывшего СССР, особо активно формируется Единое экономическое пространство (далее - ЕЭП) с участием государств таможенного союза: Беларуси, Казахстана и России.

Формирование ЕЭП предполагает установление единых правил экономического оборота, действующих на всей территории таможенного союза (далее - ТС), в т.ч. и в отношении товаров, содержащих объекты права интеллектуальной собственности. Поэтому в пакет подписанных 9 декабря 2010 г. соглашений по ЕЭП входит Соглашение о единых принципах регулирования в сфере охраны и защиты прав интеллектуальной собственности (далее - Соглашение), ратифицированное Законом РБ от 28.12.2010 № 217-З.

От редакции «Бизнес-Инфо» С 1 января 2015 г. Соглашение и Закон № 217-З утратили силу в связи со вступлением в силу Договора о Евразийском экономическом союзе от 29.05.2014.

Соглашение: основные положения, спорные моменты

На сегодняшний день все 3 государства - участника ТС (далее - участники Соглашения, стороны Соглашения) ратифицировали Соглашение, поэтому в соответствии со ст.27 Соглашения оно вступает в силу с 1 января 2012 г. Однако оценить те изменения в охране объектов интеллектуальной собственности, которые будут связаны с реализацией его положений, можно уже сейчас.

В комментарии, размещенном на сайте государственного учреждения «Национальный центр интеллектуальной собственности» (далее - НЦИС) (http://www.belgospatent.org.by) в связи с ратификацией Соглашения, было отмечено, что его цель - обеспечение с учетом торговых аспектов интеллектуальной собственности свободного перемещения товаров и услуг на рынке ЕЭП. При этом декларировалось, что «…введение в результате реализации Соглашения национального режима в сфере охраны и защиты прав интеллектуальной собственности для субъектов Сторон Соглашения, регионального исчерпания прав на товарные знаки, а также обеспечение реализации прав авторов и иных правообладателей на получение вознаграждения за использование объектов авторского права и смежных прав в случаях, когда осуществление соответствующих авторских прав в индивидуальном порядке затруднено, позволят обеспечить отечественным субъектам расширение рынков сбыта на основе свободного перемещения товаров и услуг в рамках Единого экономического пространства». Попробуем разобраться в деталях.

Первый вопрос, который возникает при ознакомлении с текстом Соглашения: насколько необходимо было его заключение именно в таком виде? Участники Соглашения в настоящее время одновременно участвуют в основных многосторонних международных договорах, предусматривающих обязательства в отношении охраны прав интеллектуальной собственности (см. таблицу ниже). Как следствие, нормы законодательства Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации в области права интеллектуальной собственности уже в значительной степени гармонизированы. Несмотря на это Соглашение обязывает участвующие в нем государства соблюдать положения Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений (1886 г.) (далее - Бернская конвенция), договоров Всемирной организации интеллектуальной собственности по авторскому праву (1996 г.) (далее - Договор по авторскому праву), по исполнениям и фонограммам (1996 г.) (далее - Договор по исполнениям и фонограммам), а также Международной конвенции об охране прав исполнителей, производителей фонограмм и вещательных организаций (1961 г.) (далее - Римская конвенция).

Согласно ст.2 Соглашения его стороны также разделяют принципы Соглашения Всемирной торговой организации по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (далее - Соглашение ТРИПС); в отдельных вопросах обязательства участников определяются путем отсылки к положениям Соглашения ТРИПС. Более того, при ознакомлении с текстом Соглашения кажется, что его создавали «по образу и подобию» Соглашения ТРИПС, которое помимо закрепления обязательства предоставлять национальный режим охраны устанавливает стандарты в отношении объема и осуществления прав на объекты интеллектуальной собственности, а также определяет общие правила в отношении процедур защиты прав интеллектуальной собственности, включая гражданско-правовые и административные процедуры и средства судебной защиты. При этом следует сказать, что Соглашение в отличие от Соглашения ТРИПС не носит комплексного характера. Хотя в ст.1 Соглашения декларируется, что оно направлено на унификацию принципов регулирования в сфере охраны и защиты результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации товаров, работ и услуг, положения Соглашения носят избирательный и фрагментарный характер. Действие Соглашения не распространяется на такие объекты интеллектуальной собственности, как селекционные достижения, топология интегральных микросхем, фирменные наименования, а также нераскрытую информацию, включая секреты производства (ноу-хау). Соглашение также не предусматривает унифицированных принципов регулирования в отношении товарных знаков, признаваемых общеизвестными в соответствии с национальными процедурами договаривающихся государств. Одновременно материальные нормы, включенные в Соглашение, в некоторых случаях имеют неоправданно конкретное содержание.

Насколько необходима замена Соглашения ТРИПС подобным ему документом, действующим в рамках ЕЭП? Все 3 договаривающихся государства находятся в процессе вступления во Всемирную торговую организацию (далее - ВТО). Став членами ВТО, они будут обязаны в своих отношениях применять именно Соглашение ТРИПС, которое предусматривает унифицированные правила охраны и защиты прав интеллектуальной собственности, при этом излагает их более четко и системно, нежели Соглашение. Кроме того, определенные проблемы с применением Соглашения могут возникнуть в случае разновременного вступления его участников в ВТО.

Что же необходимо участникам Соглашения, не являющимся в настоящий момент членами ВТО, в части охраны прав интеллектуальной собственности? Наверное, по возможности унифицировать процедурные вопросы, связанные с защитой прав интеллектуальной собственности, уделив особое внимание пограничным мерам, препятствующим перемещению контрафактных товаров на территорию участников Соглашения, имеющих общую таможенную территорию и осуществляющих таможенный контроль на внешних границах ТС. Однако именно этот вопрос в Соглашении практически не решен. Соглашение представляет собой громоздкую конструкцию, предполагающую заключение дополнительных соглашений, а также образование новых межгосударственных органов. В качестве дополнительных договоров, направленных на реализацию положений Соглашения, названы:

- договор о едином порядке управления правами на коллективной основе, предусматривающий в т.ч. создание и обмен базами данных, содержащими информацию об охраняемых объектах авторских и смежных прав;

- договор, определяющий единые механизмы регистрации товарных знаков и наименований мест происхождения товаров (географических указаний);

- договор о координации действий по защите прав на результаты интеллектуальной деятельности.

В качестве межгосударственных органов, создание которых предусмотрено Соглашением, названы:

- комиссия по координации работы организаций по коллективному управлению;

- Координационный совет ЕЭП по интеллектуальной собственности.

При этом в таких вопросах, как правоприменение, пограничные меры, а также меры административного и уголовного характера, Соглашение ограничивается декларациями общего характера и отсылками к национальному законодательству договаривающихся сторон, Таможенному кодексу таможенного союза либо к предполагаемому межведомственному договору о координации действий по защите прав на результаты интеллектуальной деятельности. Например, ст.19 Соглашения, согласно которой стороны берут на себя обязательства по применению таких правоприменительных мер, которые будут обеспечивать эффективную защиту прав на результаты интеллектуальной деятельности, а также ст.20 Соглашения, согласно которой стороны предусматривают меры законодательного порядка, которые будут обеспечивать эффективное пресечение оборота контрафактных товаров на единой таможенной территории ТС.

От редакции «Бизнес-Инфо» С 1 января 2018 г. Таможенный кодекс таможенного союза прекращает действие в связи со вступлением в силу Договора о Таможенном кодексе Евразийского экономического союза от 11.04.2017.

Соглашение помимо общих принципов, отсылочных норм и процедурных вопросов содержит материальные нормы, определяющие объекты правовой охраны и устанавливающие определенные стандарты в их охране. Что в этом плохого? В принципе ничего, но при условии, что эти нормы не будут радикально расходиться с положениями национального законодательства договаривающихся государств и вступать в противоречие с положениями иных многосторонних международных договоров, в которых эти государства одновременно участвуют. А это условие применительно к Соглашению соблюдается далеко не во всем.

Из нормы ст.3 Соглашения вытекает обязанность сторон Соглашения предоставлять лицам из других государств - участников такой же уровень охраны, что и своим собственным лицам, «в объеме, предусмотренном настоящим Соглашением, и в рамках международных обязательств Сторон Соглашения», зафиксировав соответствующие положения в своем национальном законодательстве. При этом требование «зафиксировать» касается не только принципа национального режима, который, к слову, уже применяется участниками Соглашения в рамках действующих многосторонних международных договоров, но и объема охраны, определенного Соглашением. Из этой нормы следует, что приведение национального законодательства в соответствие с Соглашением - это обязанность, непосредственно вытекающая из этого международного договора.

Авторское право и смежные права

В области авторского права и смежных прав Соглашение повторяет отдельные положения уже действующих для договаривающихся государств международных договоров: Бернской конвенции, Римской конвенции, договоров по авторскому праву и по исполнениям и фонограммам, а также Соглашения ТРИПС. Специальные правила установлены в отношении компьютерных программ, которые следует охранять в качестве литературных произведений, а также составных произведений, представляющих результат творчества по подбору или расположению материалов; в отношении кинематографических произведений стороны должны предоставлять право разрешать или запрещать публичный прокат оригиналов или копий. В этих положениях нет ничего нового, поскольку они вытекают из норм международных договоров, действующих для их участников (Бернской конвенции и Договора по авторскому праву). В отношении продолжительности охраны авторского права стороны договорились определять его на основе Бернской конвенции и Соглашения ТРИПС. Это означает, что Беларусь может сохранить действующий 50-летний срок охраны произведений после смерти автора, в то время как в Казахстане и Российской Федерации этот срок составляет 70 лет.

Статья 4 Соглашения, определяя содержание авторского права, требует признания за автором исключительного права на произведение, а в числе личных неимущественных прав - права на неприкосновенность произведения. Данные требования учтены в новом Законе РБ от 17.05.2011 № 262-З «Об авторском праве и смежных прав» (вступает в действие с 1 декабря 2011 г.; далее - Закон № 262-З). В ст.17 Закона № 262-З закреплены нормы, созвучные указанным положениям Соглашения, а именно: авторское право на служебное произведение признается за автором, при этом исключительное право на служебное произведение с момента его создания переходит нанимателю, если договором между ним и автором не предусмотрено иное; в ст.15 и 25 Закона № 262-З вместо права на защиту репутации предусмотрено соответственно право автора на неприкосновенность произведения и исполнителя на неприкосновенность его исполнения.

Требования в отношении охраны смежных прав в Соглашении также представлены достаточно фрагментарно. Смежными правами согласно ст.6 Соглашения признаются интеллектуальные (имущественные и личные неимущественные) права на результаты исполнительской деятельности (исполнения), на фонограммы и иные права, которые установлены национальным законодательством сторон. Тем самым Соглашение не устанавливает единых правил в отношении круга охраняемых объектов смежных прав, допуская ситуацию, при которой базы данных, не являющиеся результатом творческой деятельности, в Российской Федерации пользуются охраной как объекты смежных прав, а в Беларуси и Казахстане они не охраняются.

Хотелось бы обратить внимание на один момент. Статья 10 Соглашения предполагает установление общих принципов деятельности организаций по коллективному управлению в договаривающихся государствах. В Соглашении декларируется возможность деятельности организаций по коллективному управлению в интересах авторов и правообладателей, которые непосредственно не отказались от осуществления деятельности в их интересах. Этот вопрос для нашей страны особенно актуален. Работа над проектом Закона № 262-З выявила принципиальные разногласия по вопросу о допустимости управления авторскими и смежными правами без согласия правообладателей. При этом НЦИС как организация, управляющая в настоящее время имущественными авторскими правами, являясь при этом основным разработчиком Закона № 262-З, настаивал на законодательном закреплении возможности бездоговорного управления правами. Однако в конечном итоге в Законе № 262-З в качестве основополагающего принципа деятельности организаций по коллективному управлению закреплено, что такая деятельность может осуществляться только на основе полномочий, предоставленных по договору авторами или иными правообладателями, а также другими организациями по коллективному управлению имущественными правами.

Что вызывает несогласие с приведенной выше нормой Соглашения? Во-первых, вспоминается известная поговорка про устав и чужой монастырь, поскольку вопрос о том, как организовать деятельность организаций по коллективному управлению, суверенные государства во всем мире решают самостоятельно. Тем более что деятельность организаций по коллективному управлению имеет весьма отдаленное отношение к целям и задачам ТС.

Во-вторых, унификацию принципов регулирования в сфере коллективного управления имущественными правами авторов и иных правообладателей необходимо начинать с установления единых принципов создания организаций по коллективному управлению, которые в настоящее время в договаривающихся государствах отличаются радикально. В России и Казахстане организации по коллективному управлению создаются непосредственно авторами и правообладателями в форме основанных на членстве некоммерческих организаций (общественных объединений). При этом полномочия на коллективное управление имущественными правами в определенных законом сферах использования без согласия правообладателя (расширенное коллективное управление) предоставляются только организациям, получившим государственную аккредитацию. В Беларуси деятельность в области коллективного управления осуществляет НЦИС, являющийся государственным учреждением, подчиненным Государственному комитету по науке и технологиям РБ, и в обозримом будущем управлением правами будет заниматься именно эта государственная структура, не созданная авторами, не предполагающая их членства и, как следствие, неподконтрольная авторам и иным правообладателям.

В-третьих, следует действовать с оглядкой на нормы многосторонних международных договоров, которые не позволяют так вольно толковать понятие «расширенное коллективное управление». Норма п.3 ст.10 Соглашения, предусматривающая возможность деятельности организаций по коллективному управлению в интересах авторов и иных правообладателей, которые непосредственно не отказались от осуществления деятельности в их интересах, означает возможность управления имущественными правами без согласия правообладателя в любых сферах использования произведений. Данная норма вступает в противоречие с нормами ст.8, 9, 11, 11^ter и 12 Бернской конвенции, которые гарантируют авторам и иным правообладателям признание за ними во всех государствах Бернского союза исключительных прав на воспроизведение, публичное исполнение, передачу в эфир и по кабелю, перевод и иную адаптацию их произведений. Норма ст.11^bis Бернской конвенции допускает возможность устанавливать особые условия осуществления исключительного авторского права, в т.ч. вводить механизм принудительного лицензирования, только в следующих случаях:

- передача произведений в эфир или сообщение этих произведений публике любым другим способом беспроволочной передачи знаков, звуков или изображений;

- любое публичное сообщение, будь то по проводам или средствами беспроволочной связи, повторно передаваемого в эфир произведения, если такое сообщение осуществляется иной организацией, нежели первоначальная;

- публичное сообщение переданного в эфир произведения с помощью громкоговорителя или любого другого аппарата, передающего знаки, звуки или изображения.

Помимо приведенных выше норм Бернской конвенции при решении вопроса о возможности включения в национальное законодательство норм о «расширенном коллективном управлении» необходимо также использовать известный трехступенчатый тест, предусмотренный положениями ст.9 (2) Бернской конвенции и ст.13 Соглашения ТРИПС, согласно которым государства могут в национальном законодательстве предусматривать ограничения и изъятия в отношении исключительных прав (1) в отдельных особых случаях, (2) которые не наносят ущерба нормальному использованию произведения и (3) не ущемляют необоснованным образом законные интересы правообладателя. При этом далеко не все категории правообладателей посчитают нормальным и обоснованным замену их исключительного права собранной для них суммой вознаграждения.

Есть надежда на то, что при практической реализации положения ст.10 Соглашения будут рассматриваться через призму нормы п.5 ст.4 Соглашения, фактически повторяющей приведенный выше трехступенчатый тест. При этом каждое государство ТС будет самостоятельно определять, до какой степени можно «обоснованным образом ущемить законные интересы правообладателей». При этом наиболее приемлемым для Беларуси решением, позволяющим, с одной стороны, привести законодательство в соответствие с требованиями Соглашения и при этом не вступить в противоречие с положениями других международных договоров, является предусмотренная в ст.35 Закона № 262-З возможность бездоговорного управления, ограниченная только случаями сбора вознаграждения за использование произведений и объектов смежных прав в личных целях.

Таким образом, можно говорить о том, что вступление Соглашения в силу не потребует внесения изменений в только что принятый Закон № 262-З.

Охрана средств индивидуализации

В области охраны средств индивидуализации Соглашение предусматривает введение новых правил в отношении охраны товарных знаков и наименований мест происхождения товара.

В ст.11 Соглашения, посвященной определению товарного знака, по сути, заложено внутренне противоречие в связи с одновременным использованием терминов «другие обозначения» и «иные обозначения». Из нормы, изложенной в ст.11 Соглашения, следует, что в качестве товарного знака могут быть зарегистрированы словесные, изобразительные, объемные и другие обозначения и их комбинации, что означает возможность регистрации в качестве товарного знака любого обозначения, а второе предложение предполагает возможность регистрации иных обозначений в случаях, предусмотренных законодательными актами сторон. Системный анализ норм ст.11 Соглашения позволяет сделать вывод о том, что в качестве товарного знака может быть зарегистрировано любое обозначение. Для Беларуси это будет означать необходимость отказаться от применяемого в настоящее время ограничительного подхода в определении обозначений, способных быть товарными знаками, и допускать регистрацию иных обозначений (звуковых, аудиовизуальных, обонятельных и др.), способных выполнять различительную функцию в отношении товаров и услуг, и, следовательно, вносить изменения в Закон РБ от 05.02.1993 № 2181-XII «О товарных знаках и знаках обслуживания» (далее - Закон № 2181-XII).

Статья 13 Соглашения предусматривает обязательство участников Соглашения закрепить в национальном законодательстве принцип регионального исчерпания исключительного права на товарный знак в отношении товаров, правомерно введенных в гражданский оборот на территории сторон Соглашения непосредственно правообладателем или с его согласия. На практике это будет означать, что владелец товарного знака, разрешивший введение в гражданский оборот товаров, обозначенных его товарным знаком, на территории любого государства ТС, не сможет препятствовать ввозу этих товаров на территорию других государств ТС. С одной стороны, такой подход соответствует принципам ТС, предполагающим свободное перемещение товаров. С другой стороны, реализация такого подхода в вопросе исчерпания исключительного права на товарный знак объективно ухудшит правовое положение владельцев многих знаков, которые будут лишены возможности пресекать так называемый параллельный импорт товаров, выпущенных в оборот в других странах ТС, что, в свою очередь, ограничит возможности использования товарного знака как инструмента для маркетинговой стратегии продвижения товара в каждом из государств в отдельности. Действующее законодательство Беларуси в настоящее время предусматривает национальный принцип исчерпания прав на товарный знак: согласно норме п.5 ст.20 Закона № 2181-XII регистрация товарного знака не дает права его владельцу запретить другим лицам использование этого товарного знака в отношении товаров, которые были введены в гражданский оборот в Республике Беларусь непосредственно владельцем товарного знака или с его согласия. Очевидно, что в связи с ратификацией Соглашения данная норма требует изменения.

От редакции «Бизнес-Инфо» С 15 июля 2016 г. ст.20 Закона № 2181-XII изложена в новой редакции Законом РБ от 05.01.2016 № 352-З.

Соглашение предусматривает обязательство договаривающихся государств присоединиться к Сингапурскому договору (Всемирная организация интеллектуальной собственности [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.wipo.int/treaties/ru/ip/singapore/singapore_treaty.html), в котором из договаривающихся государств в настоящее время участвует только Российская Федерация.

Сингапурский договор, направленный на упрощение процедур, связанных с регистрацией товарных знаков в государствах-участниках, допускает возможность использования современных информационных технологий при регистрации знаков, в т.ч. возможность электронной подачи заявки, если это предусмотрено национальным законодательством соответствующего государства. Сингапурский договор расширяет возможности заявителя участвовать в процедуре регистрации знака. При этом в отношениях с ведомством по регистрации знаков он может прибегнуть к услугам как патентного поверенного, так и любого другого лица, способного представлять его интересы. Договор также гарантирует заявителю возможности восстановления пропущенных сроков для совершения определенного действия в отношении заявки или регистрации. Особое значение имеют нормы Сингапурского договора, относящиеся к лицензионным договорам: согласно ст.19 Сингапурского договора страна-участница не может требовать регистрации лицензионного договора в ведомстве в качестве обязательного условия его действительности.

В связи с упоминанием Сингапурского договора есть 2 ремарки. Во-первых, разработчики Соглашения неправильно указали дату его заключения. Во-вторых, в связи с предполагаемым совместным участием в Сингапурском договоре всех договаривающихся государств возникает сомнение в необходимости заключения между ними специального договора, определяющего единые механизмы регистрации товарных знаков.

Вообще, норма ст.14 Соглашения в части предусмотренного ею обязательства участников зафиксировать единые механизмы регистрации товарных знаков и наименований мест происхождения товаров (географических указаний) - одно из самых загадочных положений Соглашения. Слово «единые» в русском языке означает «общие», «объединенные», значит, предполагается не унификация существующих национальных процедур регистрации товарных знаков, а создание одного механизма региональной регистрации товарных знаков в ЕЭП по образу и подобию товарных знаков Европейского союза. О необходимости введения такой наднациональной регистрации прямо не говорится; в Соглашении речь идет о том, что такие «единые механизмы» должны быть определены в отдельном договоре, но при этом они должны быть разработаны и введены до даты вступления Соглашения в силу. И только одна фраза в ст.14 Соглашения, упоминающая процедуры регистрации применительно к обеспечению правовой охраны на территориях сторон, позволяет говорить о том, что разработчики Соглашения все-таки не имели в виду создание системы наднациональной регистрации товарных знаков и географических указаний.

Следует обратить внимание и на то, что ст.15 Соглашения определяет наименование места происхождения товара более широко, чем это предусмотрено действующим законодательством договаривающихся государств (за исключением Российской Федерации). В соответствии с Соглашением понятие «охраняемое наименование места происхождения товара» распространяется также и на обозначения, которые не содержат наименования географического объекта, но стали известны в связи с использованием этого обозначения в отношении товаров с особыми свойствами, ассоциируемыми с определенными географическими объектами. Следовательно, реализация Соглашения потребует внесения изменений в Гражданский кодекс РБ и Закон РБ от 17.07.2002 № 127-З «О географических указаниях».

Патентное право

В области патентного права Соглашение предусматривает обязанность сторон Соглашения охранять изобретения, полезные модели и промышленные образцы. Требования, предусмотренные в отношении стандартов охраны, носят рамочный характер, определяя минимальные сроки действия патентов, а также основные права, обеспечиваемые патентом. Норма подп.1 п.2 ст.16 Соглашения предусматривает признание за автором изобретения, полезной модели, промышленного образца исключительного права. Данная норма не только противоречит норме п.1 этой же статьи Соглашения, но и нормам национального законодательства договаривающихся государств, которые признают исключительное право не за автором, а за патентообладателем.

Вызывает недоумение и тот факт, что Соглашение, декларируя унификацию принципов регулирования в сфере интеллектуальной собственности и обязывая стороны Соглашения присоединиться к Сингапурскому договору, не предусматривает обязанности присоединиться к Договору о патентном праве, принятому в г.Женеве 1 июня 2000 г. (Всемирная организация интеллектуальной собственности [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.wipo.int/treaties/ru/ip/plt/ trtdocs_wo/docs/038l), положения которого также направлены на унификацию процедур получения патентов и в котором участвуют Республика Казахстан и Российская Федерация.

Соглашение содержит и иные спорные положения и представляется недостаточно подготовленным, хотя его реализация способна оказать существенное влияние на правовой режим объектов права интеллектуальной собственности в странах ТС.

15.11.2011 г.

Сергей Лосев, кандидат юридических наук, доцент